Благие знамения (Добрые предзнаменования)

Пратчетт Терри Дэвид Джон

Шедвелл стрельнул в ангела злым ревнивым взглядом и с угрожающим видом взвел курок Громобойного Пугача.

Опустив голову, Азирафаэль оглядел свое новое обличье, которое было, к сожалению, почти таким же, как старое, хотя пальто стало почище.

— Что ж, теперь все в порядке, — сказал он.

— Нет, — возразил Кроули. — Нет. Не все, как ты не понимаешь? Далеко не все.

Над авиабазой уже сгустились облака, клубящиеся, словно лапша в кастрюле при бурном кипении.

— Пойми же ты, — произнес Кроули голосом, исполненным фаталистической мрачности. — Это противоборство

не так-то легко остановить. Неужели ты думаешь, что все войны начинались только потому, что пристрелили какого-нибудь герцога, или один идиот отхватил ухо другому, или кто-то неверно выбрал местечко для размещения ракет. [169] Ничего подобного. Все это лишь… ну, в общем, это лишь повод, который не имеет ровным счетом никакого значения. На самом деле войны порождает ненависть, существующая между двумя сторонами, когда сила этой ненависти постепенно нарастает и, наконец, что-то переполняет чашу терпения. Любая мелочь. Как тебя звать… э-э… мальчик?

169

Первая мировая война (убийство эрцгерцога Фердинанда), англо-испанская война 1739–1842 гг. («война за ухо Дженкинса», начавшаяся после того, как испанский офицер отрубил ухо британскому капитану торгового судна), Карибский кризис ( Примечание редактора).

— Его зовут Адам Янг, — сказала Анафема, быстро подходя к ним вместе с Ньютом, который маячил за ее спиной.

— Именно так. Адам Янг, — подтвердил Адам.

— Славная работенка. Тебе удалось спасти земной мир. Теперь можно и отдохнуть, — сказал Кроули. — Делу время, потехе час, хотя, по большому счету, сам черт не разберет, где кончается одно и начинается другое.

— Думаю, ты прав, — сказал Азирафаэль. — Я уверен, что наши хотят Армагеддона. К великому сожалению.

— Может, кто-нибудь объяснит нам, что происходит? — строго спросила Анафема, скрестив на груди руки.

Азирафаэль пожал плечами.

— Это очень длинная история, — начал он.

Анафема вздернула подбородок.

— Ну так приступайте, — сказала она.

— Пожалуйста. В начале…

Полыхающая молния ударила в нескольких метрах от Адама, связав землю и небо раскаленным столбом с раструбом на конце, словно электричество дикой природы вдруг заполнило незримую форму. Смертные отступили к джипу.

Свечение померкло, а из столба золотистого огня вышел молодой человек.

— Боже мой! — воскликнул Азирафаэль. — Это он.

— Кто он? — сказал Кроули.

— Глас Божий, — сказал ангел. — Метатрон.

Четверка удивленно разглядывала посланца небес.

Наконец Пеппер сказала:

— Нет, не может быть. Метатрон из пластмассы, у него есть лазерная пушка, и он может превращаться в вертолет.

— Так то Космический Мегатрон, — нерешительно возразил Уэнслидэйл. — У меня был такой, только у него голова отвалилась. Этот, по-моему, какой-то другой.

Совершенно озадаченный взгляд опустился на Адама Янга и затем вдруг резко переместился

на вспучившиеся рядом с ним бетонные плиты.

Из земли медленно выплыла некая персона, похожая на царя демонов из рождественской пантомимы, но если бы сей персонаж участвовал в представлении, то с него никто не ушел бы живым, да еще потом пришлось бы призывать священника для очищения зала огнем. Подъем второго персонажа не слишком отличался от спуска первого, разве что цвет пламени был сине-красным.

— Э-э, — промямлил Кроули, пытаясь слиться с сиденьем. — Дождались… Гхм.

Красная тварь стрельнула в него взглядом, словно намечая Кроули на роль жертвы для будущего истребления, и затем уставилась на Адама. Но вот он заговорил, и его голос загудел, как огромный рой спешно разлетающихся мух.

Роняемые им слова вызвали у всех смертных ощущение того, будто они слышат и чувствуют скрежет пилы, протягиваемой по позвоночнику.

Он обратился к Адаму, который ответил:

— Что? Нет. Я уже сказал. Меня зовут Адам Янг. — Он смерил краснокожего взглядом. — А вас как зовут?

— Вельзевул, — подал голос Кроули. — Он повелитель… [170]

— Благодарю тебя, Кроули, — сказал Вельзевул. — Позж-же у нас с тобой будет серьезный разговор. Я уверен, тебе придется сообщить мне уж-жасно много.

— Э-э, — сказал Кроули, — в общем, вы понимаете, то, что произошло, это…

170

См. прим. к «Повелитель Мух» (Примечание редактора).

— Молчать!

— Молчу. Молчу, — поспешно сказал Кроули.

— Итак, Адам Янг, — сказал Метатрон, — мы, конечно, ценим твою помощь на данный момент, но мы вынуждены добавить, что Армагеддон должен произойти незамедлительно. Могут возникнуть временные неудобства, однако их надо стойко выдержать ради окончательной победы добра.

— Эй, — прошептал Кроули Азирафаэлю. — Чувствуешь, куда он клонит? Мы должны разрушить этот мир ради его спасения.

— Ради чего придется терпеть, еще неизвестно, — прогудел Вельзевул. — Но все действительно должно решиться немедленно, мальчик. Таково твое предназначение. Так предписано.

Адам глубоко вздохнул. Смертные зрители затаили дыхание. А Кроули и Азирафаэль уже вообще забыли о необходимости дышать.

— Мне совершенно непонятно, почему все живое должно сгореть и так далее, — заявил Адам. — Миллионы рыб, китов, деревьев, овец и всего остального… И было бы еще ради чего! А то ведь просто чтобы посмотреть, кто победит. Прямо как у нас с Джонсонитами. Но даже если вы выиграете, то ваша победа над противниками будет ненастоящей, потому что на самом деле она вам и не нужна. Я имею в виду, ваше противоборство бесполезно. Вы же опять начнете все по новой. Опять отправите на землю своих посланцев, типа этой парочки, — он показал на Кроули и Азирафаэля, — чтобы они дразнили и путали людей. Человеку и так довольно трудно, даже если ему никто не мешает.