Благодаря и вопреки
Шрифт:
Петр и Зигмунд оказались нормальными ребятами близкого со мной возраста. Оба неплохо говорили по-русски, и я с ними быстро нашел общий язык. Однако была у них какая-то замкнутость, как будто чего-то опасались и боялись сказать что-то лишнее. Через какое-то время Галина Васильевна сказала мне, что они первый раз в России, наслышаны о многом нехорошем у нас и ехали сюда с опаской.
Конец 94-го и начало 95-го года были какой-то невероятной комбинацией головоломки с надеждой. То бьет по голове курс доллара, то открывает надежду АВТОМЕХАНИКА, то морозит дедушка Мороз, то наезжает криминал, то опять застолье у «Бинцер», то вдруг надежда от Галины Васильевны с поляками. Чудеса, да и только.
Хоть шерсти клок
Во второй половине апреля
Я просил Рами организовать мне посещение литьевого производства ГУР. Матовость фильтров меня постоянно беспокоила, и я все-таки надеялся с его помощью решить эту проблему. Производством руководил Хаим. Его кабинет был в торце цеха на втором этаже. Рами, видно, пришлось долго его уговаривать пустить нас. Хаим не хотел, ведь у него были определенные обязательства перед своим руководством, а у них к Рами были, как мне показалось, какие-то претензии. В конце концов нам выделили минут пятнадцать, не более. За это время я успел только увидеть в работе станки, оснащенные 4-х местными прессформами, централизованную подачу сырья, замкнутый цикл охлаждающей жидкости и убедиться, что корпуса у них получаются все как один прозрачные.
На следующий день мы втроем, Рами, Моше и я, поехали куда-то далеко. У Рами была привычка ничего не говорить заранее. Не знаю, специально он делал так или нет. Используя свой жизненный опыт, я всегда был не только соисполнителем каждого проекта, но и участником проработки его целесообразности. Ведь без предварительной оценки вообще ничего нельзя делать. Поэтому я не понимал и не признавал метод работы Рами и чувствовал себя как-то некомфортно.
BMW бывалого вида, принадлежащий Рами, вывел нас троих на магистральное шоссе № 4. Эта трасса пересекает почти половину территории Израиля с севера на юг. Мы ехали на юг в сторону Беер-Шевы. За три года с момента первого посещения страны я уже привык, что здесь все дни солнечные, и сейчас, мчась по широкой асфальтной магистрали, любовался контрастами пейзажа. Солнце было уже высоко, но пока что не дошло до юга и поэтому не очень слепило водителя. С правой стороны вдалеке блестело Средиземное море. Между ним и шоссе простиралось большое пространство песчаника желтого цвета. Голубое небо, желтый песок, ярко-синее море с маленькими белыми барашками волн и песня, доносившаяся на иврите из радиоприемника, создавали ощущение комфорта и покоя.
Город Явны появился внезапно. На левой стороне дороги бросились в глаза корпуса производственных зданий. Фирма, куда мы попали, производила мини-молокозаводы. Нас встретил Марк – ее хозяин. Занимала фирма два небольших здания. Одно двухэтажное, где на втором этаже были офис и инженерная часть, а на первом производство. Второе – одноэтажное, в нем монтировалось оборудование, которое должно было обеспечивать переработку молока в требуемые конечные продукты. «Надо же, площади-то всего ничего, какие-то 30–35 квадратных метров, и на тебе – молокозавод. Вот здорово, – подумал я про себя. – Однако какое отношение это все имеет к нам?»
– Бэйлин, мы будем поставлять в Россию такие молокозаводы, – Рами как будто услышал мои мысли.
– Ты хочешь заниматься молоком? – удивленно спросил я Рами.
– Не только молоком, ты еще не то увидишь, – Рами был горд собой.
Во втором, одноэтажном здании была небольшая линия, где в целях пастеризации молоко должно было нагреваться до нужной температуры, используя тепло небольшого котла.
– На чем работает этот котел? – спросил я Марка.
– На солярке, – Марку было приятно показывать свое детище.
– А он может обогревать воду для отопления? – котелок не давал мне покоя, как только я его увидел.
– Конечно, может.
«Вот здорово, – подумал я, – этими котелками я смогу отопить всю свою фирму».
– Марк, а если я закажу у тебя какое-то количество таких котлов, ты сможешь их мне продать? – я уже представлял, как у каждого здания будет стоять отдельный котел и мы перейдем на собственное тепло, сократив тем
– Нет проблем, Борис. Определись только, какие тебе нужны и сколько.
«Зря переживал, что еду неизвестно куда, – радовался я. – Решение проблемы тепла стоит того, чтобы потерпеть эти Рамины идеи».
В Тель-Авив возвращались во второй половине дня. Дорога была не загружена, так как и утром, и сейчас мы шли противопотоком. Южный Тель-Авив, куда мы заехали с магистрали, был типичным восточным городом, принципиально отличающимся от остальной его части. Это один из нескольких городов мира, который был построен по предварительно разработанному плану. Белый город, возведенный из белого камня, имеет европейский тип зданий, у нас называемый конструктивизмом. Дома от двух до четырех этажей когда-то были очень красивы, а сейчас, особенно здесь, в южной части города, превратились в неумолкаемый базар. Торговля шла кругом: ширпотреб, обувь, трикотаж, овощи, фрукты, шаверма, сосиски-гриль и кафе, кафе, кафе. Где-то среди этого бедлама Рами отыскал четырехэтажное здание, на второй этаж которого мы поднялись. Там была полная разруха, среди которой были видны остатки какого-то конвейера. Чери, владелец фирмы, которой принадлежало это здание, сидел у себя в кабинете под кондиционером и пил минеральную воду. После непродолжительного разговора с хозяином Рами объяснил мне, что Чери производит пряники. Сейчас у него реконструкция, и свою линию он может отправить нам в Петербург. «Совсем рехнулся Рами», – подумал я, не удержался и спросил:
– Неужели всю эту дрянь ты собираешься мне предложить?
– Бэйлин, ты не смотри так пренебрежительно на все это. Чери – очень серьезный бизнесмен. У него в Израиле работает не одна линия. Для нас будет большая удача, если он захочет организовать подобное в Петербурге.
«Ох, не хотелось бы мне такой удачи, – подумал я про себя. Благостное настроение, нахлынувшее на меня после того, как я понял ценность котлов для фирмы, начало пропадать. – Что еще за ерунду Рами готов мне предложить?» – все больше злился я, но, слава богу, на этот раз больше ничего не было.
В Петербург я вернулся до начала майских праздников и сразу же занялся котлами. Отапливать надо было четыре отдельно стоящих здания. Помня, что в Америке каждый коттедж имел свой небольшой котелок, я решил сделать то же самое. Три здания средних размеров – это три котла. На большой производственный корпус определили необходимость двух котлов, установив их с противоположных концов здания. Еще один котел взяли в запас. Таким образом, я заказал Марку пять котлов.
Наступил август, а котлов все не было. Задержка с их поставками меня очень беспокоила. Марк эти котлы сам покупал в Италии, и на этот раз он заказал как себе, так и мне. «Когда же мы успеем все смонтировать», – переживал я, ведь еще месяц-полтора – и надо будет отапливать фирму. Стало ясно, что остался один единственный способ их доставки – самолет. Да, дорого, но что поделаешь. Нервничать пришлось еще неделю. Котлы поступили на фирму в двадцатых числах августа. У каждого здания установили небольшие пристройки наподобие собачьих будок, и началась интенсивная перестройка всей отопительной системы.
Злость на Рами от весеннего посещения Израиля давно прошла. Котлы – дело серьезное. Недаром съездил, хоть шерсти клок получил на тот раз.
Получилось!
В мае к нам должна была прийти первая партия польских воздушных фильтров. До этого я на несколько дней слетал к ним на фирму «Фильтрон» и договорился о серийных поставках. На всех советских легковушках был один тип воздушного фильтра. Гофрированная фильтровальная бумага своими торцами входила в верхнее и нижнее пластизолевые кольца. Внутри и снаружи бумага фиксировалась перфорированной металлической сеткой, а на наружную сетку надевалось еще кольцо из поролона в качестве предочистителя. Вид такого фильтра был тот еще.