Благословение Небожителей 1-5 тома
Шрифт:
«Если он будет часто видеть тебя, то рано или поздно поймёт».
«А я не дам ему заметить, что оберегаю его, и всё».
Призрачный огонёк. Слабый призрачный огонёк, что Се Лянь купил за монеты в ночь разукрашенных фонарей. Огонёк, что хотел поднять его из пустой могилы в холодную зимнюю ночь. Огонёк, что пытался задержать его, оградить от опасности и Безликого Бая. Огонёк, что кричал вместо него, когда меч сотню раз пронзал его сердце!
Хуа Чэн ровным тоном произнёс:
— Ваше Высочество, я знаю о тебе всё. Твою смелость, твоё отчаяние; твою доброту, твою боль; твою ненависть,
Он всё говорил, и вместе с тем его кленово-красные одежды теряли цвет. Се Лянь, держа его дрожащими руками, по-прежнему переливал Хуа Чэну магические силы, но всё равно не мог остановить этот процесс исчезновения.
У принца перед глазами всё поплыло, сбиваясь и запинаясь, он произнёс:
— Ладно, не говори ничего, я понял… Т-только не надо так, пожалуйста, Сань Лан. Я… я ещё столько магических сил тебе не вернул, которые ты мне одолжил. И ещё, вообще-то я тоже не договорил, много чего. Столько лет никто не слушал, что я говорю, ты ведь останешься, да? В самом деле… не надо так. Я не выдержу, Сань Лан. Я правда не вынесу этого. Дважды, это случалось уже дважды! Я не хочу, чтобы это повторилось в третий раз!!!
Хуа Чэн уже дважды исчезал с лица земли ради него!
— Умереть за тебя в бою — высочайшая честь для меня, — возразил Хуа Чэн.
Эта фраза прозвучала подобно смертельному удару, Се Лянь не смог больше сдерживать слёзы, они так и хлынули из глаз. Словно хватаясь за последнюю соломинку, принц сказал:
— Ты говорил, что не оставишь меня.
А Хуа Чэн ответил:
— Любому пиршеству настаёт пора завершиться.
Се Лянь низко-низко опустил голову, не в силах выдавить ни слова из-за боли, охватившей грудь и горло.
Затем над ним раздался голос Хуа Чэна:
— Но я никогда тебя не оставлю.
Се Лянь резко поднял голову.
Хуа Чэн сказал ему:
— Я вернусь. Ваше Высочество, верь мне.
Он говорил так уверенно, но его бледное лицо тоже начало терять цвет, становясь прозрачным. Се Лянь протянул руку, чтобы коснуться лица Хуа Чэна, но пальцы прошли сквозь него. Принц застыл и снова вскинул голову.
Взгляд Хуа Чэна был нежным и обжигающим, единственный глаз наполнился бесконечной любовью, молча глядя на принца. Кажется, Хуа Чэн что-то сказал, но беззвучно. Не желая смириться, Се Лянь потянулся к нему, чтобы обнять, чтобы расслышать…
Но не успел схватить покрепче, как тот, кого обнимал принц и кто обнял принца в ответ… исчез.
Прямо на его глазах Хуа Чэн рассыпался тысячей серебристых бабочек, обернулся ярким звёздным вихрем, который нельзя ни обнять, ни удержать.
Руки Се Ляня поймали лишь пустоту, и он замер в таком положении, неподвижно. Быть может, просто не осознал, а может, не мог пошевелиться, но принц, широко открыв глаза, просто остался сидеть на коленях среди этого вихря из бабочек, подобного иллюзии или сну.
Фэн Синь и Му Цин совершенно не ожидали, что всё так повернётся, оба побледнели и бросились к Се Ляню с криком:
— Ваше Высочество!
Фэн Синь подбежал первым.
— Почему вдруг такое случилось?! Ведь только что всё было хорошо? Это из-за проклятой канги?!
Му Цин на хромых ногах попытался подпрыгнуть, но ничего не получилось, поэтому он просто задрал голову и прокричал серебристым бабочкам:
— Собиратель цветов под кровавым дождём! Прекращай шутки шутить! Если ещё жив, сейчас же появись!
Ответа от бабочек, разумеется, не последовало, они покружились немного и, помахивая крыльями, полетели к небу. Фэн Синь попытался поднять Се Ляня, но тот остался сидеть. Не зная, что делать, Фэн Синь спросил его:
— Мы можем чем-то помочь? Нужны магические силы? Его можно спасти? Что теперь делать, в конце-то концов???
Му Цин тем временем что-то заметил и шикнул на Фэн Синя.
— Ну всё, захлопнись!.. Ничего делать не нужно.
Небо, полное мерцающих серебристыми искрами крыльев бабочек. Точно как в ночь их первой встречи после расставания длиной в восемь сотен лет.
Одна бабочка неторопливо приблизилась и коснулась поочерёдно тыльной стороны ладони, щеки, лба Се Ляня. Словно движимая бесконечной привязанностью, она будто говорила с ним на одной ей понятном языке. Принц оцепенело вытянул руку, позволяя бабочке сесть к нему на палец.
Бабочка, кажется, очень этому обрадовалась, захлопала крыльями и в самом деле присела на руку принца. Но лишь ненадолго — вскоре и она улетела по ветру.
Только на том месте, где сидела бабочка, на третьем пальце Се Ляня осталась красная нить, яркая, как и прежде.
·
·
·
·
·
— А дальше?
— Всё.
— Всё?
— Всё.
Пэй Мин наконец не выдержал:
— Нет. Как это — «всё»? Даже я, профан в таких вещах, совершенно чётко вижу, что это не всё!
Му Цин с ехидной ухмылкой поставил на стол толстенную стопку счётных книг и сказал:
— Я так высчитал, на этом всё. Могу прямо при вас пересчитать, слушайте внимательно, генерал Пэй: вычесть восемьсот восемьдесят восемь десятков тысяч добродетелей, прибавить шестьсот шестьдесят шесть десятков тысяч, прибавить ещё тысячу семьсот двадцать десятков тысяч, снова отнять…
Вмешался Фэн Синь:
— Ладно, хватит. Что получилось, то получилось, ошибки тут нет, но мы наверняка немало упустили. Ведь всё равно ничего не сходится!
Му Цин пожал плечами:
— Значит, я тут ни при чём, ведь я не ошибся в расчётах. Может, найдёте кого-нибудь другого на роль счетовода? Если бы я знал, что так выйдет, не стал бы соваться не в своё дело.
После разрушения столицы бессмертных разбросанные по свету и предоставленные сами себе небожители с огромным трудом вновь собрались вместе, отгородили себе территорию на вершине горы Тайцан, куда не забираются простые смертные, и основали временные чертоги Верхних Небес. Сейчас они занимались бурным обсуждением постройки новой столицы бессмертных.