Благословение Небожителей 1-5 тома
Шрифт:
— Он… он… он в самом деле обезумел?
Рука Хуа Чэна, сжимающая саблю, захрустела суставами, а зрачок в глазу Эмина резко сузился, при этом сам глаз будто бы покрылся кровавыми прожилками.
Се Лянь, не пророняя ни звука, лишь позволял Цзюнь У стирать кровь со своего лица. Цзюнь У тем временем размышлял вслух:
— Ну что за глупое дитя? Раз тебе больно, почему ты не одумаешься? Считаешь, если биться головой о стену, то стена упадёт сама? Почему бы не изменить собственное направление?
Се Лянь ответил:
—
Цзюнь У вспылил, замахнулся и нанёс такой удар, что Се Лянь распластался на мосту!
Голова принца всё ещё кружилась, когда Цзюнь У снова приподнял его одной рукой. По его тону было ясно, что он скоро потеряет терпение.
— Тебе непременно нужно вывести меня из себя? Я спрошу ещё раз. Ты исправишься или нет?
Се Лянь, кашлянув, выплюнул полный рот крови.
— Не исправлюсь.
Маска мягкости на лице Цзюнь У наконец треснула, сквозь неё промелькнул гнев.
Советник, мрачный как туча, заметил этот недобрый знак и поспешно выкрикнул:
— Ваше Высочество! Вы ведь никогда не желали смерти этому дитя, он всегда вам очень нравился! Вы сами говорили, разве не помните?!
Цзюнь У холодно усмехнулся:
— Не будь это так, я бы не стал восемьсот лет тратить всё своё терпение и снисхождение на него одного. Он бы давным-давно обернулся частью фундамента столицы бессмертных, попираемый тысячами ног. — Он повернулся к Се Ляню и вновь неожиданно пришёл в ярость: — Но только он не ценит доброго отношения, упрямится, капризничает, никак не желает меня слушаться! Постоянно выступает против! Не исправишься? Хорошо, тогда давай проверим, упадёт ли эта стена, если я разобью об неё твою голову!
Советник, видя, что Цзюнь У опять схватил Се Ляня, поспешил остановить:
— Ваше Высочество! Ваше Высочество!!! Его Высочество… молодой принц просто несмышлёныш, пощадите его в этот раз, будет вам! Однажды он образумится…
Цзюнь У бросил взгляд на Мэй Няньцина, и его улыбка сделалась ещё холоднее.
— Ты решил, что я по-настоящему обезумел? Не надейся меня обмануть. В душе ты, должно быть, считаешь истинным несмыслёнышем не его, а меня?
Советник так и застыл, а Цзюнь У продолжил:
— Ты всем сердцем желал взрастить его, наставлял его, наверняка лишь потому, что в твоих мечтах он мог бы превзойти меня. Так ты бы доказал, что я ошибался, а ты был прав, вы были правы. Ты бы мог разочарованно вздыхать, глядя на теперешнего Цзюнь У, но превознося призрачный образ совершенного наследного принца Уюна. Разве не эту цель ты преследовал? Считаешь, я не знаю, о чём ты думал?
— Нет! Не надо опять начинать спор о том, кто прав, кто виноват, кто победил, кто проиграл, я никогда не имел подобных мыслей! — ответил Мэй Няньцин.
Но Цзюнь У его уже не слушал, его голос сделался резким:
— Даже не думайте! Я вам говорю, даже не думайте! Никому не дано превзойти меня! И тем более — ему! — Он рассмеялся словно сумасшедший, затем вновь схватил Се Ляня и принялся бить головой о скалу с криками: — Ты исправишься? Исправишься? Исправишься?!
Се Лянь, будто следом лишился рассудка, схватил Цзюнь У за руку и орал:
— Не исправлюсь! Не исправлюсь! Не исправлюсь!!!
От ударов у принца из глаз посыпались искры, нестерпимая боль пронзила голову, но он упрямо повторял одно и то же, не собираясь давать ответ, который Цзюнь У хотел услышать, лишь прямо заявлял: а вот и не исправлюсь!
Он слишком долго терпел. Как будто все эти годы ждал лишь этой возможности, чтобы, истекая кровью, плакать и орать во всю глотку.
— Вот и не исправлюсь! Будет больно — не исправлюсь, настигнет смерть — не исправлюсь, никогда не исправлюсь!!!
Теперь не Цзюнь У довёл Се Ляня до безумия, а уже Се Лянь до безумия разгневал Цзюнь У!
Глаза последнего налились кровью, он собрался преподать ещё один урок принцу, но вдруг застыл и опустил взгляд, увидев, как на его плечо обрушилась длинная сабля, и ощутив, как в спину ровным рядом летят восемь длинных стрел, выструганных из веток.
Но для него это был сущий пустяк, ведь ни сабле, ни стрелам не пробить его белый доспех. Проблема лишь в том… что его правая рука исчезла.
Рука, которой он держал Се Ляня, исчезла. Пропала от самого запястья, где теперь остался ровный срез. Се Лянь исчез вместе с ней.
Затем Цзюнь У обернулся, и что-то с яростным порывом полетело прямо на него. Взмахнув левой рукой, он схватил летящий предмет и обнаружил, что это и есть его собственная правая кисть.
На другой стороне Небесного моста Хуа Чэн держал в объятиях окровавленного Се Ляня, одной рукой сжимая саблю и обнимая принца за плечи, другой зажимая рану на его голове. Его голос звучал угрожающе:
— Убери… свою грязную лапу.
Не желая признавать поражение даже под страхом смерти, Се Лянь окончательно разозлил Цзюнь У, чтобы тот наконец ослабил бдительность!
Цзюнь У, взяв свою правую кисть, приставил её обратно к запястью, пошевелил рукой и выдернул стрелы из спины. Затем вдруг вспомнил кое о чём, обернулся и как раз увидел за своей спиной побледневшего Му Цина, сжимающего в руках длинную саблю. Тот, поймав на себе его взгляд, немного испугался, но всё же заставил себя, забыв о страхе, сохранять невозмутимость. Но надолго эта невозмутимость не задержалась.
Посмотрев на своё плечо, Цзюнь У спокойно произнёс:
— И всё же тебе, в сравнении с Сяньлэ, не достаёт мастерства.
На лице Му Цина лишь дрогнул мускул, но тут сабля выпала из его рук, и он перестал быть таким уж невозмутимым. Он дёрнул рукав, уставившись на своё запястье, где чёрная проклятая канга сжалась сильнее, а вокруг неё яснее проступили сосуды, словно кровь со всего тела неудержимо потекла к этому месту.
Фэн Синь, видя, что Му Цин стоит, не шевелясь, закричал ему: