Блаженство по Августину

Катавасов Иван

Третьим несчастным совпадением стоит записать элементарное первостихийное пожелание нашей любящей родительницы Моники выстроить для сына в отдельном крыле семейные брачные покои. Или же это любимая Сабина по случаю предпринимательски устраивает будущее семейное гнездышко? Это тебе неминуемо грядет четвертое стихийное бедствие, если все их женские хитрости, житейские ковы и козни в одночасье как вскроются и раскроются!

Спрашивается, куда деваться бедняге городскому философу в дополуденное время? Само собой понятно, в библиотеку или в книжную лавку, а после в бани, куда всяким хитрозадым женщинам нет доступа. Быть может,

и напрасно, если у них есть, между прочим, на что взглянуть… Физически и физиологически, спереди и сзади…

Впрочем, начитанный грек Капитон приглашал к себе в лавку глянуть на прелюбопытный список «Великого построения» Клавдия Птолемея, где величайший александрийский математик убедительно и победительно опровергает некоего Аристарха из Самоса, доказывающего, будто бы это земной шар обращается вокруг солнца. Надо же!!? И все это, как посмотреть, откуда, относительно чего брать точку отсчета и центр мироздания, если многим небесным телам отнюдь не присущи, не предначертаны Всевышним мертвая неподвижность и погребальное упокоение…

Прежде чем выйти из дома, Аврелий занес в то сентябрьское утро на таблички кое-какие свои, некоторые созвучные ему мысли иных авторов о Боге, который для него и для других религиозных философов суть первопричина, первосмысл и первоначало всей природы, высший создатель духа, извечный спаситель всего живорожденного, неустанный творец неодушевленного мира, созидающий и спасающий без усилий, прародитель никем не рожденный, не ограниченный ни местом, ни временем, не подверженный изменчивости, лишь немногим умозрительный, но для всех в конечной теологической сумме от прошедших веков до современности неизреченный, неведомый и невидимый.

В ту мимолетную пору молодости как самое замечательное творение Божие и великолепнейшее созидание Августин рассматривал видимое всем звездное небо и ночью и днем. Ведь и в ярчайший солнечный полдень довольно забраться в глубокий колодец или в темную пещеру с отверстием поверху, чтобы убедиться в постоянном зримом присутствии подвижных и неподвижных звезд, сияющих как бы на самой тверди небесной или позади нее.

Не то что некоторые, те же манихеи, бездарно и ненаучно судящие о том, что им неведомо. Книги их полны нескончаемых басен о небе и звездах без минимальных доказательств истинности. Манихейские сектанты бессмысленно блуждают глазами по всему своду небесному, не умея, не зная, каким методом опереться на опыт ученых натурфилософских изысканий и очевиднейших доводов разума.

Слабость, безосновательность, недоказуемость их писаний, измышлений манихеи ощущают как никто другой. По этой причине они, сомневаются во многом и так нуждаются в риторических ухищрениях проповедующих авторитетных учителей.

Вспомним хоть б нашего красноречивейшего манихейского пресвитера Фавста. Все уши о нем прожужжали, тысячу раз вмертвую услышал, прежде чем вживе лично увидел. Хотя в общении он лицеприятен, далеко и глубоко не заносчив. С ним хорошо посидеть вдвоем в совместном немудрящем литераторском чтении…

В то же время самоуверенные поборники разноречивых христианских вероучений, разделенных на противоборствующие секты и ереси, очень часто толкуют самоучительно и грубо сотворения и судьбы Господни. Нередко без тени сомнения кто-то из них изрекает самодеятельную ложь от себя, как от человека, выдавая ее за истину от Бога. Они упорно ссылаются на священные книги, оправдывая ими довольно обыкновенные человеческие мнения, наизусть приводят обрывочные книжные изречения, которые им кажутся свидетельством в свою пользу, пожалуй, не понимая ни того, о чем говорят, ни того, что утверждают.

В ответ манихеи им беспомощно и сконфуженно замечают: ваши-де святые писания безбожно фальсифицированы, искажены, скажем по-латыни, — рассуждал Аврелий по дороге из Нижнего города на форум, взбираясь по уличным ступеням. Действительно, чтобы подняться, до того надо опуститься, хотя б на рудиментарный уровень понимания простецов да невежд и прежде всего взглянуть на видимые творения Господни их взором.

А видят они в невежестве своем неподвижную плоскую землю и уплощенное небо, не замечая ни выпуклости земной поверхности, ни движущихся сфер небесных, где перемещаются звезды. Очевидны, зримы для невежественной черни только движения луны и солнца, да и то лишь потому, что есть календарные числительницы. Ибо верят они не тому, чего узрят их глаза, но тому демагогу, кто им об этом сказал ранее. То ли от приземленной жизни, то ли из-за низкого рождения судят нищие умом простолюдины вкривь и вкось, кривые и косые на оба глаза.

Звезды для присно помянутых отроду недоразвитых и тупоумных кривотолкователей вульгарно бесчисленны, хотя любомудрый Птолемей Александрийский прекрасно подсчитал общее количество обозримых небесных светил, соответственно определив их совокупность знаменательным числом 1028. Причем вычисления Птолемея неопровержимо предрекают появление и положение на небосклоне любой блуждающей звезды, что подтверждают столетия тщательных наблюдений математиков от времен древнейших до нынешних.

Вовсе не в суеверии и в суесловии, но признательно вычислительную апотелесматику ныне именуют по-гречески математикой. Именно говоря — наукой всех наук!

Доверяя подтвержденным на практике вычислениям величайшего македонского мужа достоименного Клавдия Птолемея, как философ-эмпирик и образованный ритор, Аврелий Августин в то время верил предсказаниям звездочетов, находя в них рациональный смысл. Если каждый человек рождается под какой-либо звездой, то взаимное месторасположение этих светочей в вышних, должно быть, многозначительно указывает на людские судьбы, не так ли?

Вот отчего Аврелий не преминул заказать у нескольких незнакомых друг с другом математиков гороскоп для новорожденного Адеодата. К его удовлетворению и гордости за блестящее будущее сына, прогнозы, скажем по-гречески, математических провидцев в основном совпадали и сулили мальчику долгую счастливую жизнь, изобилующую богатствами, почестями и доброй славой у потомков. Быть может, кто-нибудь вспомнит об Адеодате из Картага спустя сотни и даже тысячи лет?

По мысли Аврелия, дополнительным подтверждением научной достоверности предсказанного Адеодату стало и то, что его молочный брат Эпифаний имеет сходный гороскоп. О том он как-то раз беседовал с многоуважаемым декурионом Фабием Атебаном. Оба они сошлись в ученом мнении, что судьбоносная апотелесматика есть опытная наука, потому станет нелишним понаблюдать, сравнивая предреченную биографию младшего внука сенатора с предстоящим жизненным путем сына его отпущенницы Сабины Галактиссы. Коль скоро мальчики родились в один и тот же день, угодив под самое Рождество Христово, то и в обоюдных судьбах должны быть значимые совпадения.