Бледная графиня
Шрифт:
— Негодяй негр, — пробормотал Губерт. — Он мне сразу не понравился. Но мы должны найти этого разбойника.
— Вряд ли это нам удастся. Он вовремя скрылся со своей добычей, — возразил Гаген. — Его нет больше в Нью-Йорке.
— Ясно, что за ним скрывается кто-то другой, — заметил Губерт. — Выяснить бы — кто? Но мне сдается, что это не кто иной как фон Митнахт.
— Я и сам склонен так думать.
— А таинственный мистер Кингбурн еще не нашелся?
—
— Мне кажется, что и он тоже выдумка.
— Едва ли. Кингбурн прошлым летом действительно приехал сюда из Гамбурга. Его имя записано в пароходной книге.
— В таком случае надо поискать его имя в книгах для приезжающих. И его немки-гувернантки — тоже.
— Мы завтра же этим займемся.
Они отправились в гостиницу.
Только теперь, обдумывая перипетии удачного бегства, Губерт не переставал удивляться, как легко и четко все у них получилось. И это наводило на мысль, что доктор — не совсем обычный человек. Располагая громадными денежными средствами, которые, конечно же, снимают многие его затруднения, он обладает еще и мощным психологическим воздействием на людей.
На другое утро они пошли в бюро для приезжающих, где обратились к одному из клерков. Едва Гаген показал ему свои бумаги, как чиновник с поспешностью пообещал сообщить все, что он желает. Гаген назвал пароход и приблизительное время прибытия мистера Кингбурна с семейством и гувернанткой. Клерк открыл одну из книг и начал просматривать списки.
Минуту спустя он жестом попросил Гагена взглянуть лично. Гаген прочел то, на что указывал клерк, и, видимо, был удивлен. Словно не веря своим глазам, подозвал Губерта. Тот, в свою очередь, прочитал следующую запись:
«Мистер Кингбурн с супругой, двумя дочерьми, одиннадцати и восьми лет, Анной и Гарьетой, и гувернанткой мисс М. Рихтер…»
Ошибки не было: в журнале регистраций действительно значилось — мисс Рихтер.
Итак, молочная сестра Лили не умерла, как та утверждала, и это делало загадку еще более трудноразрешимой. Мария Рихтер действительно уехала в Америку, как извещал об этом Нейман.
— Стало быть, мое путешествие не напрасно, — сказал Гаген Губерту. — Теперь мы имеем доказательства, что Мария Рихтер жива. Непонятно лишь, как могла Лили принять найденный в пропасти труп девушки за труп своей молочной сестры. И как мог потом обследовавший ее доктор найти на плече покойницы указанный графинею знак? Хотя вот доказательство, что Нейман оказался прав, что Мария Рихтер жива. Тогда чей же труп был найден в пропасти? Отчего его сходство с графиней было столь велико, что даже люди, хорошо знавшие ее, обманулись?
— Да, судя по этим записям, Мария Рихтер должна быть жива, — согласился Губерт.
Гаген снова обратился к клерку:
— Еще один вопрос, — сказал он, незаметно подсовывая тому деньги «за труды». — Вы, наверное, можете сказать нам также, куда отправился из Нью-Йорка мистер Кингбурн?
— О, да, — охотно согласился клерк и ткнул пальцем на запись против имени: — Мистер Кингбурн, сенатор. В Вашингтон.
— Ну вот. Теперь мы узнали все, что надо, — удовлетворенно сказал Гаген и повернулся к клерку: — Благодарю вас, сударь.
Тот низко поклонился.
Гаген и Губерт оставили бюро.
— Скоро мы будем у цели, — сказал Гаген. — Завтра поедем в Вашингтон и там найдем молочную сестру графини. Если все окажется так, как мы предполагаем, я сейчас же увезу ее обратно в Европу, чтобы она стала свидетельницей в пользу
оклеветанной графини.
XV. ЛЕОН И ЛИЛИ
Бруно был потрясен тем, что доктор Гедеон Самсон увез ночью Лили.
«Может быть, она приняла помощь доктора, чтобы скорее увидеться со мною? — предположил Бруно. — И, тронутый безвинными страданиями бедной девушки, доктор решился освободить ее, даже рискуя потерять место?»
Иначе, наверное, и быть не могло. Ни малейшей мысли об измене у Бруно не возникало. Он не сомневался в любви Лили.
Он не понимал только, почему доктор и Лили не искали его в соседнем с больницей городе. Но Бруно объяснял это тем, что в письме не было сказано, где он находится.
Бруно возвратился к себе в гостиницу, но ожидание оказалось бесплодным.
Потом он расспрашивал о беглецах в других гостиницах и в окрестностях сумасшедшего дома, но тоже напрасно. Тогда он отправился по железной дороге и начал наводить справки на всех станциях, однако и тут безрезультатно. Лили с доктором исчезли бесследно, как сквозь землю провалились.
Тем не менее Бруно продолжал ожидать их появления со все возрастающим нетерпением.
И вот он услышал стук в дверь своего номера. Он отворил в надежде увидеть Гедеона Самсона с радостным известием, но вместо него встретил человека, которого сейчас меньше всего ожидал увидеть — полицейского инспектора Неймана.
— Как, вы здесь? — удивился Бруно.
— Я приехал сегодня утром и только что побывал на квартире доктора Гагена. Оказывается, он уехал в Америку.
— Да, получив вашу депешу.
— Но в моей депеше ничего не было сказано. Только, что Мария Рихтер найдена. Это еще не давало доктору повода пускаться в такой дальний путь.
— А вы от него не получали ответной телеграммы?
— Нет.
— Имеется даже письмо от секретаря мистера Кингбурна…
— Но все это грубая мистификация, — перебил Нейман. — Обман, автора которого я не могу найти, и действия которого мне непонятны. Тут что-то нечисто.
— Расскажите поподробней, — попросил Бруно, усаживая Неймана. — О какой мистификации вы говорите?
— Письмо, полученное вами, написано теми же негодяями, которые нагло обманули и меня. А от доктора получено ли какое-нибудь известие?