Бледная графиня
Шрифт:
— Нет, до сих пор ничего.
— Тогда надо бояться самого худшего. Я уже говорил вам, что не могу найти объяснения этой мистификации, кроме того, что Марии Рихтер нет у мистера Кингбурна в Америке, что след этот был фальшивый.
— Фальшивый! Признаться, я давно так думал. Графиня справедливо утверждала, что Марии Рихтер нет в живых.
— Я сильно беспокоюсь о докторе Гагене.
— Но скажите, почему вы телеграфировали, что Мария Рихтер найдена?
— О, это было в высшей степени удивительно! — воскликнул Нейман. — Я и теперь толком не понимаю, как это могло случиться. Я повсюду искал следы гувернантки и между прочим обратился к одному тамошнему юристу, мистеру Вуду. Однажды, когда я на балу разговаривал с ним, к нам подошел некий господин, который вмешался в наш разговор и сказал, что будто бы он хорошо знает мистера Кингбурна.
— Не возбудило ли это у вас подозрений?
— Нисколько, так как я не мог предположить, что этот господин в курсе моих намерений и хочет навредить мне. Слушайте дальше. Американец сказал мне, что его друг Кингбурн вернулся в конце августа из Европы и привез оттуда с собою немку-гувернантку.
— Вы его о ней спрашивали?
— Да, он описал мне ее.
— Но ее имя? Знал ли он ее имя?
— Да, он назвал ее мисс Мери Рихтер.
— Это, и в самом деле, непонятно, — согласился Бруно.
— Очень довольный таким открытием и не подозревая мистификации, я и послал вам телеграмму.
— Когда же раскрылся обман?
— Слишком поздно, когда я стал искать Кингбурна.
— Разве американец не дал вам его адреса?
— Он сказал, что у его друга большое имение в Питсбурге, а на зиму он переезжает в Нью-Йорк. В Нью-Йорке я не мог его найти и отправился в Питсбург, но и там потерпел неудачу. Напрасно наводил я справки и объездил все окрестности Питсбурга. Никто не слыхал там имени Кингбурна, и я убедился, что меня обманули, дав неверные или вымышленные сведения.
— Итак, вы ничего не нашли?
— Нет. Лишь убедился, что взял ложный след, что Марии Рихтер нет в Америке и надо искать, вероятно, в другом месте, — ответил инспектор. — В Гамбурге след ее теряется, как уже доктору Гагену известно. В Гамбурге Мария Рихтер неожиданно получила телеграмму, после которой сразу же уехала. Куда? Во всяком случае, как теперь ясно, не в Америку.
Вошел слуга Бруно и подал хозяину только что полученное письмо.
— От Гагена! — обрадовался Бруно. — Из Нью-Йорка. Думаю, что это и для вас будет интересно.
Бруно вскрыл письмо и прочитал:
«Любезный друг! После некоторых довольно неприятных приключений я узнал наконец, что Нейман, которого я здесь не нашел, не ошибся, утверждая, что Мария Рихтер в Америке. Она действительно жива. Завтра поеду за ней в Вашингтон, где живет сенатор Кингбурн…»
Бруно вопросительно уставился на Неймана.
— Ну, и что вы на это скажете? — спросил он.
— Новая загадка, — пожал тот плечами.
Бруно поспешно дочитал письмо и положил его в карман.
— Вам, вероятно, по ошибке назвали не то место, или, быть может, вы ослышались, — сказал Бруно.
— Я не мог ослышаться: Питсбург и Вашингтон совершенно не созвучны. Разве что тот господин ошибся. Однако в любом случае доктор Гаген должен быть осторожным, я боюсь за него. В Нью-Йорке опасности подстерегают его на каждом шагу. Ну, а это новое известие, в высшей степени удивительное, меня все-таки не убеждает.
— Однако, по-моему, на сей раз оно не подлежит сомнению. Доктор пишет, что о местонахождении Марии Рихтер узнал в бюро, где регистрируют всех приезжающих. Были ли вы там?
— Признаюсь, не был.
— Именно там доктор Гаген узнал, что мистер Кингбурн, сенатор, уехал в Вашингтон с семьей и гувернанткой Марией Рихтер.
— Выходит, поначалу я все-таки шел по верному пути. Только непростительно дал сбить себя с толку, — огорченно заметил инспектор. — Что ж, я буду очень рад, если Мария Рихтер наконец-то отыщется.
В то время как Бруно напрасно ждал вестей о Лили, девушка находилась в плену у Гедеона Самсона, которого теперь мы станем называть его настоящим именем — Леоном Брассаром. Молодые люди оставались все в том же городе и той же гостинице, куда прибыли после побега по железной дороге.
Надежды Леона назвать Лили своей были разбиты. Она с презрением оттолкнула его, и только обещание Брассара отвезти девушку к Бруно могло заставить ее молчать и следовать за ним.
Но у Леона родился план, который в случае удачи должен был отдать ему Лили.
Несмотря на ее отказ, страсть его не уменьшилась. Ни днем ни ночью Леон не находил себе покоя и, конечно же, не мог так просто и легко расстаться со своей пленницей. Употребить силу не хватало мужества. К тому же он боялся, что крики Лили о помощи могут быть услышаны.
Лили тем временем донимала его требованиями ехать отсюда к жениху.
— Как только стемнеет, мы поедем, — обещал Леон с непроницаемым лицом, — а пока потерпите. Нас могут преследовать, поэтому безопасней всего выехать ночью.
Когда стемнело, к гостинице подъехала закрытая карета.
— Разве мы отправимся не по железной дороге? — удивилась Лили.
— Нет, в экипаже безопаснее.
— Но как долго протянется наше путешествие?
— Всю ночь, а рано утром мы будем на месте.
Лили согласилась. Она больше не боялась Леона. К тому же экипажем правил кучер, который, в случае чего, услышал бы ее крики.
Они сели в карету. Кучеру, вероятно, уже загодя были отданы необходимые распоряжения, так как Леон не сказал ему ни слова. Лошади тронулись. Внутри кареты было темно, как и на улице. Лили решила ни в коем случае не спать. Да она, в надежде на скорое свидание с любимым, и не чувствовала никакой усталости. Леон затих в углу кареты. Хотя, возможно, тоже бодрствовал, ожидая, когда сон одолеет девушку. Ехали очень быстро. В полночь остановились в каком-то селении, чтобы дать лошадям отдохнуть. Путешественники не выходили.