Бледная графиня

Борн Георг Фюльборн

— Ерунда какая-то, — пробормотала Камилла.

— Не стоит придавать значения, — согласился управляющий. — Пустой, вздорный слух, и больше ничего.

— Мало того, что эти слухи меня беспокоят, — тихо сказала графиня, — в них мне мерещится некое страшное предзнаменование.

— Полно, о каком беспокойстве речь? — хладнокровно и с уверенностью заметил фон Митнахт. — Разве можно придавать значение слухам? Просто какая-нибудь особа ночью отправилась за помощью к врачу для бедных, а людская молва сочинила из этого

целый роман. Эти шутки мне знакомы. Представь, в самом деле: Лили две недели назад свалилась в пропасть. Даже если она не разбилась при падении, как она могла прожить там все это время? Наконец, как сумела выбраться из ущелья? Да еще вдобавок вся мокрая, — ну точь-в-точь, как в сказке про русалок.

— И все-таки мне тревожно, сама не знаю почему, — призналась графиня. — К тому же девушка объявилась в доме человека, который с первого же взгляда поразил меня своим странным сходством — сам знаешь с кем.

— Ну и что? — пожал плечами фон Митнахт. — Мало ли кто на кого похож. Думаю, что это всего лишь игра твоего воображения.

— Лучше всего, Курт, сегодня же разузнать хорошенько обо всем. Съезди от моего имени к доктору Гагену, поговори с ним и во что бы то ни стало постарайся увидеть найденную девушку.

— Кстати, Мария Рихтер собралась уезжать сегодня. Не взять ли мне ее с собой до города?

— Пожалуй, — кивнула графиня. — Мне все равно. Для меня главное, чтобы ты все разузнал. Слишком крупная ставка в этой игре — миллион. Нужно приложить все усилия, чтобы он стал нашим.

Управляющий простился с графиней и отправился к Марии Рихтер сообщить, что к вечеру он увезет ее в город.

Накануне Мария закончила все приготовления к отъезду и рада была возможности уехать сегодня же, чтобы поскорей избавиться от грустных воспоминаний и тягостных впечатлений, которые преследовали ее здесь на каждом шагу. Очень расстроил ее и приговор суда, вынесенный лесничему. Сердце ее разрывалось при виде безутешного горя старухи-матери и несчастной полуслепой сестры.

Но когда настал час разлуки, ей тяжело было навсегда расставаться со старым замком, где прошло все ее детство.

Тихонько отправилась она в склеп, находившийся в дальнем конце парка, где в ряд стояли гробницы членов графской фамилии. Все они были здесь, кроме несчастной Лили. Одной ей не суждено покоиться рядом с родителями, одной ее не хватало в этом безмолвном семейном кругу.

Мария преклонила колена перед прахом графа и графини, прощаясь с ними. Мысленно она поблагодарила их за все, что они для нее сделали, за все их благодеяния. Нахлынули воспоминания, и невыносимо тяжело стало на сердце, когда подумалось о том, как все переменилось вдруг…

Крупные слезы катились по лицу девушки. Она навсегда расстается со всем тем, что дорого ей с детства. Впрочем, здесь давно уже хозяйничают чужие люди — что ни говори, нынешняя графиня была и остается чужой для нее.

Простилась Мария и с могилой родной матери, похороненной внизу, в деревне, матери, которой она никогда не видела, но до сих пор ходила поклониться ее праху. Кто теперь позаботится об этой одинокой могиле?

Марии

казалось, будто она и сама идет на смерть. Но то, что ей предстояло, можно было назвать смертью — ведь она собиралась предать забвению все прошлое и начать новую жизнь. Таково было ее твердое намерение, и она пришла к нему осознанно и добровольно.

Она простилась со всеми в замке, начиная от хозяйки, графини Камиллы, и кончая последним слугой. Всем было жаль отпускать ее. Прислуга любила Марию и, узнав, что девушка уезжает в Америку, как можно дальше от родных мест, понимала, что расстается с ней навсегда..

Настала минута отъезда. Мария сказала всем последнее «прости», чемодан с ее вещами взвалили кучеру на козлы, молодая девушка уселась в карету, следом за ней туда влез фон Митнахт, и лошади тронулись.

Графиня, стоя наверху у открытого окна, прощально помахала рукой. Прислуга толпилась внизу и провожала сожалеющими взглядами удаляющийся экипаж. Во всем замке не нашлось человека, который громко пожелал бы счастливого пути одинокой сироте, уезжающей в такую даль, в чужие, незнакомые края, в Америку.

XIII. НЕЗНАКОМАЯ ДЕВУШКА

После заседания, на котором решилась участь лесничего, Бруно из суда сразу отправился к себе, в один из лучших отелей, где остановился до той поры, пока подыщет себе постоянную квартиру. Едва он вошел в номер, как в дверь постучали.

— Войдите, — громко сказал Бруно.

Дверь отворилась, и в комнату с вежливым поклоном вошел доктор Гаген.

Ничто не могло так удивить Бруно в эту минуту, как приход этого странного господина. Менее всего ожидал он увидеть его в своем жилище да еще в такое время.

— Простите, что побеспокоил вас, господин асессор, — произнес доктор. Он был все в том же черном костюме. Руки, затянутые в черные лайковые перчатки, держали черную шляпу. — Дело в том, что у меня к вам большая просьба.

— Весь к вашим услугам, господин доктор, — любезно сказал Бруно. — Прошу садиться.

Гаген поблагодарил, но садиться не стал, видимо, торопясь объяснить цель своего неожиданного визита.

— Я не раз имел возможность убедиться в вашей любезности и предусмотрительности, — продолжал он. — Не раз вы оказывали мне различные услуги, и это дает основание полагать, что моя новая просьба также не останется без внимания. Хотелось бы спросить вашего совета в одном странном, загадочном деле и посвятить вас в тайну, которая самому мне кажется чудесной и необъяснимой.

— Благодарю за доверие, которое вы мне оказываете и которого я по-настоящему ничем пока не заслужил. Но будьте уверены, что я в любое время готов помочь вам и делом, и советом. Итак, что за тайну вы хотите доверить мне, господин доктор?

— Очень рад, что вы согласны исполнить мою просьбу. Речь пойдет об одном загадочном происшествии, и только вы можете как-то объяснить его. Будьте так добры, пойдемте со мной.

— Идти с вами? Куда же это? — спросил Бруно.