Бледное солнце Сиверии
Шрифт:
— И кто я? — взволновано спросил я.
Вдруг отчетливо вспомнилась та сцена у часовенки недалеко от столичной слободки. Я тогда только-только приехал в Новоград и забрёл на окраину. Как же тогда мне сказал та молоденькая служительница? Кажется, что в моём сердце не видно Света. Да-да, точно так и сказала.
— И кто я? — снова спросил я.
Бажена, как мне показалось, ответила весьма неохотно:
— Убийца…
— А-а, ты об этом, — вздохнул я с некоторым облегчением.
— Ты видел дрейка, —
— Когда?.. Ты про тот случай с окуриванием! Да мало ли что привидится…
— Нет. Дрейк тебе не привиделся.
— Драконов нет уже более…
— Ходят слухи, что на Новой Земле на острове Нордхейм видели одного.
Едва она это сказала, как я вдруг вспомнил слова Айденуса про сердце дракона.
— Послушай, Бажена, а ты говорила, что человек не в состоянии переносить в себе кровь единорога, так?
— Говорила, — кивнула головой знахарка.
— А если в груди этого человека «темное сердце»?
Бажена непонимающе прищурилась.
— Если у него сердце дракона?
— Но… такое трудно представить…
— Не труднее, чем кровь единорога в жилах.
— Так-то оно…
Знахарка замерла в размышлениях.
Я даже не удивился подобному открытию в себе самом… Скорее всего, просто внутренне смирился со своими странностями, снова представляя себя какой-то нелепой фигуркой в Игре Богов — Сарна и Нихаза.
Спустя где-то пару минут Бажена пространно ответила, что в таком колдовстве не особо разбирается. Дальнейшие попытки продолжить эту тему не увенчались успехом.
— А во что верят зуреньцы? — спросил у знахарки.
— В Дар Тенсеса, — нехотя ответила Бажена.
— Ну, это как бы официально. А вообще?
— Как-нибудь поведаю, — снова с неохотой ответила хозяйка.
Бажена налила в глубокую миску горячего супа и принесла мне.
— Я видел, у вас трактир имеется, — заметил я.
— Это заведение Молотовых, — мне показалось, что Бажене несколько обрадовалась смене темы. Её руки чуть дрожали, едва она подошла ко мне. — Добились, чтобы напойную пошлину не платить. Они, конечно, и соляное тягло не платят.
— Как это?
— Нихаз его знает! У них связей в столице, что у собаки блох!.. А с этим трактиром беда сплошная: народ спивается, последнюю деньгу, бывает, сносит. Тихон Корчаков…
— Кто-кто?
— Да найманный трактирщик, Тихон, сволочь, с людей последнее сдирает. Правда, хозяевам своим не всё отдаёт. Про то Молотовы ведают, но смотрят сквозь пальцы. Где ещё такого прохвоста найти!
— Корчаков, говоришь, его зовут? У него сестра есть?
— Да кто его знает! У такого вора, поди, и родителей никогда не было. Кто такого уродит?
Дальше Бажена проговорила что-то на своём зуреньском.
Я ел суп, а сам думал, что каким порой бывает тесным наш мир.
Но это всё «сопли», как бы выразился Первосвет.
А ведь бумаг-то нет.
Я снова вспомнил тот момент, когда рвал их на клочки и бросал в воды Вертыша. Даже не знаю, что в тот миг нашло на мой разум. О чём думал.
Может, представлял Ивана Иверского, которого заставили перейти на сторону бунтовщиков. И таких, как он, думаю, было немало. Эдакие заложники ситуации: кому угрожали, кого запугивали…
Нет, были, и я в этом уверен, и такие, что добровольно соглашались… Но зачем же всем головы рубить?
А с другой стороны, возможно, это лишь мои предположения. Может, надо было на корню истребить «Державу»?
Но сделанного не воротишь. Бумаг нет, меня ищут по обвинению в предательстве…
Надо было бежать из Молотовки. Меня должна была ждать в Гравстейне семья Глазастиков. Так ведь обещали Сивые.
А вот как отсюда выбраться?
Мне виделся только один вариант: даже если Стержнев и знает о том, кто я на самом деле, но при этом отчего-то не выдаёт ни Избору, ни Жуге, то надо как-то воспользоваться шансом.
Когда я закончил есть суп, то уже точно знал, что и как мне делать.
— Ты куда? — удивлённо спросила Бажена, увидев, что я резко поднялся.
— На Ратный двор, к Стержневу…
Влад сидел, наклонившись вперёд, словно что-то разглядывая на полу.
— Ты меня в деле не видел, — заметил я.
— Не видел. И что?
— Испытай.
Стержнев покачал головой:
— Ты прямо, как маленький. Хотя… Иван! Игорь! — крикнул он ратникам. — Ну-ка!
Защитники встали и подошли сразу с двух сторон.
У левого была напряжена правая рука; пальцы вытянулись к низу.
Ясно: ударит ими в горло.
Но а правый ратник согнул руки в локтях и без подготовки нанёс несколько ударов в грудь. Его кулаки напрасно рассекли воздух.
Я не стал примерятся и изматывать ратников. Несколько мгновений и они оба растянулись на полу.
— Неплохо, — бросил Стержнев. — Но я и так догадывался… У тебя и взгляд сверра… Такому ничего не надо доказывать. И такого не надо испытывать.
— И что ты решил?
Я понимал, что он никому не рассказал о тех посланиях, и, пожалуй, пока так и не расскажет.
— Я тебе уже говорил, что не всем доверяю, — голос Стержнева стал более глухим.
Ратники поднялись на ноги и вопрошающе смотрели на своего командира. Влад дал знак, чтобы они вышли из комнаты.
— Я мало кому доверяю, — повторился Стержнев. — Но тебе, возможно, дам шанс… Ты думаешь, что хорош? Ну, возможно. Я видал, конечно, и кое-кого получше.