Бледный всадник
Шрифт:
— Так надо, — сказал я, потому что Исеулт явно забеспокоилась.
Ловко орудуя маленьким ножом, я привязал один конец прядки к эфесу Вздоха Змея, а затем сделал петлю на другом конце.
— Зачем это? — спросила наблюдавшая за мной Исеулт.
— Я накину петлю на запястье. — Я показал ей, как именно. — И тогда не потеряю меч. А твои волосы приведут меня обратно.
Епископ Алевольд сердито потребовал, чтобы женщины отошли назад. Исеулт встала на цыпочки, застегнула мой шлем с волчьей головой, заставила меня наклониться
— Я буду за тебя молиться, — сказала она.
— И я тоже, — добавила Хильда.
— Молитесь Одину и Тору, — велел я им.
А потом я смотрел, как они уводят лошадь прочь. Женщинам предстояло держать лошадей за нашим клином, и Альфред настаивал, чтобы они отошли далеко назад, дабы ни один воин не испытал искушения внезапно рвануться к лошади и ускакать прочь.
Пришло время построиться, а это долгое дело. Некоторые смельчаки вызвались быть в первых рядах, но большинство воинов пытались остаться сзади, и Осрик и его командиры пихались и громко кричали, пытаясь выстроить людей.
— С нами Бог! — выкрикнул Альфред.
Он все еще был верхом и теперь поскакал к медленно строящемуся клину Осрика, чтобы подбодрить фирд.
— С нами Бог! — выкрикнул он снова. — Мы не можем проиграть! С нами Бог!
Дождь зарядил сильнее. Священники шли вдоль рядов, раздавая благословения и добавляя к дождю пригоршни святой воды, которой они кропили на щиты. Фирд Осрика по большей части выстроился в пять рядов, а за этими рядами рассыпались копейщики. Когда противники сойдутся, их делом будет метать копья через головы товарищей. Датчане тоже имели таких копьеносцев, приготовивших оружие к бою.
— С нами Бог! — закричал Альфред. — Бог на нашей стороне! Небеса наблюдают за нами! Святые молятся за нас! Ангелы нас охраняют! С нами Бог!
Он уже охрип.
Люди прикасались к своим амулетам — на удачу, закрывали глаза, молча молились и потуже затягивали пряжки ремней. Те, что были в первых рядах, яростно смыкали края своих щитов со щитами соседей. Правый край каждого щита должен лечь внахлест с краем соседнего, чтобы датчан встретила сплошная твердая стена обитого железом дерева. Скоро построятся и датчане, но покамест они все еще издевались над нами, вызывая нас на бой. Какой-то молодой парень, спотыкаясь, вышел из фирда Осрика — и его вырвало. Две собаки тут же подлизали рвоту. Один из копейщиков стоял на коленях, дрожа и молясь.
Отец Беокка рядом со знаменем Альфреда молитвенно воздел руки. Я стоял перед этим знаменем со Стеапой справа и Пирлигом слева.
— Ниспошли на них небесный огонь, Господи! — завывал Беокка. — Ниспошли на них огонь, порази их! Накажи их за беззакония!
Его глаза были крепко закрыты, лицо запрокинуто навстречу падающему дождю, поэтому он не мог видеть Альфреда, галопом вернувшегося к нам и пробившегося через наши ряды. Король останется верхом, чтобы видеть все происходящее. Леофрик и дюжина других
— Вперед! — воскликнул Альфред.
— Вперед! — повторил Леофрик, потому что голос короля был слишком хриплым.
Никто не двинулся с места.
Теперь дело было за Осриком и его воинами — они должны были начать наступление, но люди всегда неохотно идут против вражеской «стены щитов». Кстати, неплохо напиться пьяным, это помогает. Мне приходилось участвовать в битвах, где обе стороны сражались в мутном дурмане после крепкого вина и эля, но у нас было мало и того и другого, так что наша храбрость, а ее в то холодное мокрое утро вы бы отыскали, увы, не много, поневоле исходила из трезвых душ.
— Вперед! — снова воскликнул Леофрик.
На этот раз Осрик и его командиры подхватили призыв, и люди Вилтунскира, шаркая, прошли несколько шагов вперед.
Вражеские щиты со стуком ударились друг о друга, когда люди построились, и вид этого скьялдборга остановил наше наступление. Так датчане именуют то, что мы называем «стеной щитов» — «скьялдборг» буквально означает «крепость из щитов». Датчане издевательски ревели, а двое их младших воинов выступили из рядов, чтобы поиздеваться над нами и предложить поединок.
— Не покидать рядов! — взревел Леофрик.
— Не обращать внимания! — рявкнул Осрик.
Верховые выехали из форта — может быть, около сотни всадников — и рысью проскакали за скьялдборгом, в котором стояли воины Свейна и саксы Вульфера. Свейн присоединился к этим конникам — я видел его белую лошадь, белый плащ и белый плюмаж из конского хвоста. Раз появились конники, значит, Свейн считал, что наши ряды сломаются; он ждал, когда можно будет пуститься в погоню за беглецами: точно так же его верховые догнали и перерезали разбитых бриттов Передура у Дрейндинаса.
Датчане не сомневались в скорой победе: их армия превосходила нашу числом, все они были опытными воинами, а в наших рядах стояло множество людей, больше привыкших к плугу, чем к мечу.
— Вперед! — вскричал Осрик.
Ряды его людей зашевелились, но прошли не больше ярда.
Дождь капал с края моего шлема, стекал под забрало, забирался под кольчугу, и я невольно содрогался от холода.
— Порази их, господин! — воскликнул Беокка. — Истреби без пощады! Искроши их на куски!
Пирлиг молился. По крайней мере, я думал, что он молится: священник что-то бормотал на своем языке, и я слышал слово «Дау», повторявшееся снова и снова, а я знал от Исеулт, что это имя бриттского бога войны.
За Пирлигом стоял Этельвольд. Ему следовало бы встать у меня за спиной, но Эадрик настоял на том, что сам займет это место, поэтому Этельвольд защищал спину священника. Он все время молол языком, пытаясь скрыть, что нервничает, и в конце концов я повернулся к нему со словами:
— Держи щит выше.