Блэк Сити
Шрифт:
— Тебе хочется быть с ними? — Я перекатываюсь на живот, чтобы увидеть его лицо.
— Да. Нелегко быть единственным полукровкой в городе. Мне...
— Одиноко? — заканчиваю я за него.
Он кивает:
— Но я больше не чувствую одиночества.
Он берет мою руку и кладет к себе на грудь. Его сердце под моей ладонью бьется монотонно и уверено.
— Так прекрасно иметь Кровную половинку. Ты всегда со мной. Я не одинок, — говорит он.
— Но разве тебе не хочется встретится со своей семьей? — спрашиваю я.
— Я увижу свою семью сегодня вечером.
Он рассказывает мне о Сигуре и что его пригласили в Легион. Не знаю почему, но неожиданно меня заполняет ничем не объяснимый страх. Я не хочу, чтобы он туда шел, но не могу сказать ему, чтобы он не виделся со своей семьей.
— Откуда ты знаешь Сигура? — спрашиваю я.
— Они с моей мамой Кровные половинки. Когда разразилась война, моя мама ушла от папы, чтобы быть с Сигуром.
— Это должно было быть очень тяжело для тебя и твоего отца, — говорю я.
Он вздыхает:
— Все нормально. Кажется, я наконец понял, что у неё не было выбора. Если она испытывала к Сигуру то, что я чувствую к тебе, у неё просто не было другого варианта, кроме как быть с ним.
— Как они познакомились? Ты не обязан рассказывать, — быстро добавляю я, понимая, что опять веду себя бестактно. Мне любопытно узнать, как он жил, до встречи со мной.
— Перед началом войны, мама была связана с Фронтом Легиона "Освобождение", еще когда они были защитниками гражданских прав, а не борцами за свободу, — объясняет он. — Ей в самом деле было не наплевать. Она даже ходила в ректорат Университета Блэк Сити, требуя, чтобы и Дарклинги имели возможность получать образование.
— Ого, поверить не могу, что она в этом участвовала, — говорю я, вспоминая, что отец рассказывал мне об этом.
Он кивает:
— Сигур возглавил движение. Она безумно влюбилась в него еще до того, как познакомилась с ним. Папа частенько поддразнивал её за это, он считал это глупой влюбленностью в местную знаменитость. Думаю, он был не прав. Дело в том, что, как мне кажется, мама, в конце концов, все равно ушла бы от папы.
— Почему ты так думаешь?
— Они боролись за меня. Чем глубже мама погружалась в дела, связанные с движением за гражданские права, тем сильнее ей хотелось растить меня, как Дарклинга.
— А отец этого не хотел?
— Он считал, что мне будет проще влиться в общество, если я буду больше человеком. Они никогда не спрашивали, чего хотел я.
— И чего же ты хотел?
— Я хотел быть Дарклингом. Я хотел бы жить со своей матерью, когда была возведена стена.
— Почему же ты с нею не жил?
Эш глядит куда-то вдаль
— Она никогда не предлагала.
— Я рада, что ты остался. Иначе, мы бы никогда не встретились, — говорю я.
А потом он целует меня. Медленно и мягко, и мое тело наполняется солнечным светом, заставляя расцветать каждую клеточку. Когда мы, наконец, прерываемся, он встает и помогает мне подняться на ноги.
— Мне правда нужно идти. Они ждут меня.
Я опускаю взгляд
— Обещаешь, что вернешься ко мне?
Он приподнимает мой подбородок и нежно целует в губы.
— Ничто не может нас разлучить, — говорит он.
Грозовые облака над нами, в конце концов, прорывает дождем, и первые капли падают мне на щеку. Меня охватывает озноб. Надеюсь, что он прав.
Глава 21
Эш
С глухим звуком металлические ворота медленно открылись. Мои нервы на пределе. Наконец-то я окажусь внутри Легиона! Я не стал говорить отцу, что собираюсь сюда. Он даже не знает, что я встречался с Сигуром прошлой ночью, и об аресте тоже я не стал ему говорить. Это только расстроило бы его, на его долю достаточно страданий из-за мамы. Он думает, что я провожу сегодняшний вечер с Жуком.
Двое охранников появляются на лестничной площадке, я вижу их силуэты в лунном свете. Ростом эти двое футов по семь и здоровые, как медведи. Сигур стоит между ними и, хотя он не так высок, как они, но излучает гораздо больше энергии. Его белокурые волосы связаны сзади бронзовой лентой, одет он в оранжевую, со сложной вышивкой мантию, которая отлично подходит к его сверкающим глазам. Он без своей золотой маски, но с другой стороны, ночью ведь нет солнца, которое могло бы обжечь его кожу.
Он обнимает меня, и я напрягаюсь. Я не готов прямо так сразу вжиться в роль примерного Кровного Сына, до этого еще пока далеко. Охранники проводили нас на охраняемую территорию и закрыли главные ворота. Один из наших сопровождающих кричит команду привратникам вторых ворот и они открываются. Меня встречает другой сопровождающий, и одаривает меня клыкастой улыбкой. Он тоже Дарклинг-Элока, как и я, с черными глазами и волосами, только его лицо более резкое и угловатое, с заостренным подбородком и длинным носом.
— После Вас, — говорит он, низко поклонившись.
Я переступаю через порог.
Я внутри!
В первую очередь меня поражает запах. Гниение, канализация и болезни — все самые худшие запахи на земле, и все сразу атакуют мой нос. Сигур обнадеживающе кладет мне руку на плечо.
— Ты довольно быстро привыкнешь к этому, — говорит он мне, затем поворачивается к одному из охранников, — иди вперед и подготовь банкет для моего гостя.
Охранник кивает и уносится вперед.
Я дышу ртом, в ужасе от окружающих меня достопримечательностей. Мы в колоссального размера трущобах, заполненных ветхими хижинами. Земля покрыта пеплом, грязью и таким, о чем я даже думать не хочу. Возле каждой хижины изможденные женщины-Дарклинги умоляюще поднимают своих детей, зовя меня на своих родных языках.
Наш сопровождающий ведет нас через лабиринт проходов и узеньких улиц. Я стараюсь запомнить путь, но вскоре все же теряюсь в этом лабиринте. Сам я отсюда никогда не смогу выбраться.
Охранник рассматривает меня от макушки до пят.
— Ммм... Не сильно он от нас и отличается. Просто немного пикко.
— Пикко? — повторяю я за ним странное слово.
— Маловат, — объясняет Сигур.
Двое мужчин смеются, а щеки мои краснеют. До этого, я никогда не считал себя маленьким, но в тоже время, меня растили среди людей. Дети Дарклингов с любопытством обступают меня. Я улыбаюсь им, стараясь изо всех сил выглядеть дружелюбно. В конце концов, они для меня родная кровь, моя так называемая семья. Они вовсю таращатся на меня широко раскрытыми, черными глазами.