Блеск клинка
Шрифт:
Глаз, который по счастью остался у Джона о’Лидса, отличался такой остротой, что он получил ироническое прозвище Слепой Джек. Все знали, что он никогда не подаст гостю напитка бесплатно. Он никогда не забывал одолженного пенни. Он честно отдавал сдачу монетами с необсеченными кромками даже самым пьяным посетителям. Клиенты неизбежно начали путать придирчивого хозяина со святым-покровителем дома, и именно хозяина, а не святого, имели в виду, когда упоминали Гостиницу Головореза.
Гостиница всегда пользовалась успехом, особенно вовремя праздников. Джек был польщен и удивлен, когда его привлекательную дочь выбрали на роль Девы для театрального представления в соборе. Теперь он готовился к приему посетителей, которые, как он проницательно предвидел, последуют за ней на берег.
Над огромным камином и на заметных местах на стенах большой гостиной висели декоративные композиции из копий, пик, мечей, булав и другого оружия того времени, а также разноцветные знамена, вымпелы, флаги. Они создавали выразительный воинский дух в комнате. Дворяне украшали свои залы так же. Крупные вельможи, особенно англичане, вешали на стены головы оленей, убитых на охоте. Слепой Джек, будучи простолюдином, конечно, не мог охотиться, а обычай вешать доски с укрепленными на них крупными рыбами, чтобы любоваться во время еды, еще не придумали; пожалуй, такая картина вызвала бы отвращение у каждого.
Слепой Джек предусмотрительно убрал все оружие, оставив только флаги и вымпелы.
Официант принес гору бутылок из холодного погреба под домом. Это было хорошее вино в тяжелых бутылках из глазированной глины. Он принес также множество кувшинов с сидром, который особенно удался в этом году. То был дешевый, крепкий и популярный напиток. Затем он выкатил большую бочку столового вина и поставил ее на низкий деревянный помост. Напиток из этого сосуда наливали, повернув деревянный кран, расположенный на ширину ладони выше днища. Когда уровень жидкости опускался до крана, бочку нужно было наклонить, чтобы вылить остатки вина, и с этого момента цена снижалась, так как вино становилось мутным из-за осадка, и вкус его ухудшался. Многие бережливые люди ждали, когда наклонят бочку, прежде чем заказать выпивку. За этим критическим моментом всегда следили, и Слепой Джек обращал на него особое внимание. Он похлопывал по почти пустой бочке своей ручищей. Барабанный звук означал, что через несколько минут цена станет приемлемой. Чаши поднимались, официант наполнял их, и все так называемое «темное» вино продавалось. Другие содержатели гостиниц иногда прятали бочку и наклоняли ее украдкой. Но не Слепой Джек.
Конюх бросил в огонь большое полено. Повар нанизал множество кусков мяса на вертел, такой длинный, что на нем можно было зажарить человека.
Слепой Джек лично подрезал и подкрутил фитили в корабельных фонарях. Гостиница засветилась как дворянский особняк. Он подумал, не убрать ли дорогие стеклянные колпаки. Они были отрадой его сердца. Но тут он услышал смех и голоса во дворе и обрадовался, что не успел нарушить красоту. Он напомнил себе, что его посетители обычно вели себя достаточно прилично, а если они расходились, он всегда умел их утихомирить.
Анна широко распахнула двери, и холодный зимний ветер ворвался в дом вместе с посетителями. Она была окружена столь тесной группой шумных студентов, что они почти касались друг друга. Она взялась за руки с двумя самыми юными. Они были так горды этой честью и предвкушали такое удовольствие от веселой вечеринки, что чаша их желаний наполнилась до краев, и у них не было других желаний. Анна знала по опыту, что такие мальчики являются безопасной и удобной свитой.
Следом вошли Уильям, Пьер и другие старшеклассники. Слепой Джек усадил их за большой стол у камина, выказывая к ним всяческое уважение. С такой же теплотой он приветствовал солдат и моряков, хотя и разместил их за менее удобными столами. Пришли также несколько пожилых процветающих горожан в тяжелых мантиях из дорогой ткани и богатых меховых шапках. Эти старые сплетники надеялись посмотреть шокирующие танцы Анны из Гостиницы, которую иногда удавалось уговорить выступить перед гостями отца. Им тоже предоставили столы у камина, чтобы ублажить их и поднять им аппетит. Более молодые люди, моряки и солдаты, садились на свободные места за столами и даже на полу, что было удобно для игры в карты и кости. Карты обычно кто-нибудь приносил с собой, но если их не оказывалось, у Слепого Джека они всегда были под рукой. Он заметил, что деньги, однажды пущенные в ход, потом легче тратятся.
Едва люди уселись, они сразу же заказали хорошего вина. Они покупали бутылку и наполняли до краев свои оловянные чаши. Анна сновала между шумными гостями, которые продолжали смеяться и шутить. Одному она приносила бутылку вина, другому наполняла чашу, принимала заказы у столиков, исчерпавших свои запасы. Она передавала заказ официанту громким звонким голосом, который был слышен сквозь шум толпы. На ней все еще была короткая голубая юбка.
На каждом столе были подносы с соленой копченой рыбой, нарезанной мелкими кусочками, и маленькие сухарики, пропитанные ароматными специями и посыпанные крупной солью. Это лакомство пользовалось особой популярностью и подавалось бесплатно. Каждый знал, почему его подавали, но Слепой Джек считал за правило подавать любую еду даже самым бедным посетителям, чтобы его не обвиняли в дискриминации.
Пьер съел немало соленых сухариков, что заставило его, как и всех остальных, выпить несколько бокалов вина. Лица его друзей никогда не были столь доброжелательными. Даже Джеймс Бэрроу, сидевший за тем же столом, производил впечатление приятного, добросердечного человека. Пьеру вдруг пришла неожиданная мысль. Он пощупал свой кошелек; он был на месте. Он пощупал свой старый пояс для хранения денег, которым он до сих пор иногда пользовался. Он тоже был на месте.
— Джентльмены, — великодушно воскликнул он, — я прошу вас всех быть сегодня вечером моими гостями. Позвольте мне расплатиться за этот прекрасный кусок мяса, который жарится на наших глазах и так и хочет, чтобы его отведали столь благородные и образованные люди, как вы!
Упомянутый кусок мяса представлял собой окорок, пожалуй, величайшей из свиней, когда-либо живших на свете. Повар наделал в нем глубоких отверстий и нафаршировал их белым мясом молодых цыплят и тонко нарезанными кусочками бекона. В жир было добавлено немного гвоздики, вероятно, похищенной моряками с одного из торговых кораблей Жака Кера, так что воздух наполнился дорогим восточным ароматом. Повар уделял мясу особое внимание в течение всего вечера, время от времени поливая его медом и вином.
Весь стол аплодировал Пьеру, кроме Бэрроу, проворчавшего себе под нос «Выскочка!» и Уильяма, который громко запротестовал:
— Это несправедливо, Пьер. Ты всегда всех опережаешь. Позволь мне заплатить за мясо.
— Нет, друг мой, не позволю. Ты всегда за все платишь.
Пьер оглянулся, смотрит ли в его сторону Анна и готова ли она принять заказ. Ему было приятно, что она смотрит прямо на него. Уильям, который считал ее чрезвычайно хорошенькой, сказал Пьеру, что она почти не сводит с него глаз с момента их появления. Пьер поднял руку, чтобы позвать ее, но прежде чем он успел сделать это, она уже была рядом, как будто стрелой перенеслась по воздуху.
— Что вам угодно, мой господин? — весело спросила она. Дом в вашем распоряжении.
— Тьфу! — сказал Джеймс Бэрроу.
— Окорок, — ответил Пьер, покраснев до корней своих пышных курчавых волос. — А дела у мастера Пьера идут очень неплохо, спасибо, девушка.
— Нет, я сказала в переносном смысле, — весело произнесла Анна. Она на мгновение облокотилась на стол, подставив руку под подбородок, так что ее лицо приблизилось к его лицу, и подмигнула ему. — То был голос моего сердца. Вы хотите только окорок?