Блеск тела
Шрифт:
Их спор неожиданно прервала «шестерка». Машина вдруг задергалась, двигатель начал работать с перебоями, скорость резко упала.
– Что случилось? – встревожилась Морковка, поворачиваясь к деду Брюсли. Тот изо всех сил нажимал на педаль газа, буквально втаптывая ее в пол. Но это не помогало. «Шестерка» еле ползла.
– Если бы мы сейчас летели на штурмовике, то было бы пора прыгать с парашютом, – заметил Доброе Утро.
На последнем издыхании заболевший «боливар» скатился на обочину шоссе и там замер. Дед Брюсли выключил двигатель, достал фляжку с волшебным средством от всех болезней, сделал пару глотков.
– Похоже на то, ребятки,
– Это как? – спросил Доброе Утро. Остальные участники автопробега дружно уставились на своего командора.
– Я думаю, на заправке нам залили бодяжный бензин. Пока ехали на старом, все было в порядке, а теперь он кончился и в карбюратор потек новый, с «Фрутойл». Наверное, они там у себя с водой переборщили.
– И что мы теперь будем делать? – растерянно задала вопрос Морковка.
Дед Брюсли назидательно произнес, вылезая из машины:
– Учение непальских мудрецов гласит: «Умный всегда выберется из беды, а мудрый в нее не попадет». Не волнуйтесь, рекруты, у меня все под контролем.
Дед Брюсли достал из багажника буксировочный трос и встал у края дороги. Мимо него с грохотом проносились автомобили. Каждому проезжавшему дед показывал трос, словно приглашал повеситься. Однако положительной реакции не наблюдалось. Двадцать первый век. Все словно одновременно спятили и куда-то заспешили.
Со сходным результатом дед Брюсли простоял около часа, пока впереди не появилась грязно-желтая маршрутка с таджиком за рулем и тремя старухами на пассажирских сиденьях. Таджик притормозил свою немытую «колесницу Джаггернаута» возле деда Брюсли.
– Что нужно, дорогой? – крикнул таджик. – Буксир-муксир хочешь?
– Дотащи нас до ближайшего сервиса, друг, – попросил дед Брюсли. – Мы заплатим.
Таджик обдумал предложение.
– Я могу только до Бухалово, дорогой. Там у сына старого Деркача есть авторемонт.
– А это далеко?
– Пустяк-мустяк, дорогой. Километра три в сторону от трассы.
Делать было нечего. Лучше уж в Бухалово, чем в совсем никуда.
– Ладно, цепляю! – махнул рукой таджику дед Брюсли. Он споро привязал «шестерку» к маршрутке и сел на свое место. И тут перед его спутниками в полный рост встала транспортно-правовая проблема. Отзывчивый таджик ждал, когда все остальные, кроме водителя, пересядут к нему. Как известно, правила дорожного движения запрещают буксировку автомобиля с пассажирами.
– Что будем делать с Манчестером? – спросил дед Брюсли.
– Лучше бы он путешествовал в багажнике, – заметил Доброе Утро.
– Придется вам, мальчики, таскать покойника на себе, – злорадно сказала Морковка.
Доброе Утро хотел ей возразить, но не нашелся. Да и что толку было спорить? Ведь другого варианта все равно никто не предлагал. Пришлось парням доставать холодного вялого Манчестера из салона и тащить к маршрутке, как раненного однополчанина. Обогнав скорбную троицу, Морковка первой вошла в микроавтобус и села в самом конце. На ее коленях опять лежал, как приклеенный, финско-русский и русско-финский словарь.
– Это мой дядя. Дядя Петя. Обычно он самых строгих правил, – принялся неубедительно объяснять ситуацию таджику Доброе Утро, устраивая труп на узком сиденье так, чтобы тот на повороте не свалился старухам под ноги. Очкарик, как мог, помогал другу. Тут Доброе Утро вовремя вспомнил доктора Мертваго и его средство борьбы с холодом в морге, поэтому добавил: – Но вот сегодня утром дядя не в шутку занемог,
– Меня Манучехр зовут! – к счастью не слушая Доброе Утро, крикнул сквозь оглушительную молотьбу «движка» таджик. – Можно просто Миша!
Убедившись, что «дядя» крепко спит у окна, положив голову на плечо мрачного долговязого пацана в очках, а веселый «племянник» занял свободное место возле старух, таджик Миша плавно тронул маршрутку с места. Трос натянулся, напрягся и потащил безмолвного «боливара» по шоссе к съезду на узкую сельскую дорогу, которая, петляя, исчезала среди заросших сорняком полей. Затрапезный ландшафт не очаровывал.
Путь до Бухалово оказался немного длиннее, чем обещал Миша-Манучехр. Маршрутка тряслась по выбоинам и кочкам не меньше часа. Все время поездки, старухи безостановочно болтали, хватаясь друг за друга при особенно резких толчках. Соседка Доброго Утра недовольно проворчала дребезжащим, но все еще женским голосом: «Ох, и шибает от твоего дяди Пети, милай! Это же надо так пить!» Видимо она тоже хотела завязать с Добрым Утром разговор. В общем-то, старуха была права, поэтому он в полемику вступать не стал. Доброму Утру самому не нравилась густая сладковатая вонь, исходившая от Манчестера. Так же как и мухи, вившиеся веселой стайкой вокруг головы мертвеца. Очкарик время от времени разгонял их рукой, но настырные мухи тут же возвращались обратно.
Наконец, скатившись вниз с очередного пригорка, маршрутка с «шестерочным» прицепом на хвосте оказалась у околицы неприметной деревеньки. Первым случайных гостей Бухалово встречало приземистое сооружение, похожее на сарай из профнастила. Над воротами сооружения висела фанерная вывеска, на которой чьей-то нетвердой рукой вкривь и вкось были начертаны разноцветные буквы: «РЕМОНТ ДВС». Стены были сплошь изгажены убогими рисунками и надписями типа «Бухалово рулит!».
– Вам сюда, – указал Доброму Утру на сарай таджик Миша. Шайтан-арба остановилась возле автомастерской. Миша выскочил наружу и подошел к воротам. Дед Брюсли тоже вылез из своей колымаги. Он достал флягу и начал жадно пить. Долгая поездка в жару по сельским колдобинам его изнурила. Миша сначала подергал ворота, потом стукнул несколько раз кулаком по профнастилу. От грохота его ударов с соседнего дерева в воздух испуганно взвились птицы, но больше никто не отреагировал.
– Закрыто, дорогой, – сказал деду Брюсли Миша. – Ничего, сейчас кого-нибудь найдем. Это как два пальца-мальца об асфальт!
Дед Брюсли растерянно огляделся. К его удивлению, таджик оказался прав. К сараю уже приближалась пожилая женщина, которая с болезненным любопытством разглядывала незнакомцев. Несмотря на летний зной, местная жительница была одета в черную юбку и темную теплую кофту. На коротких ногах болтались неровно обрезанные синие резиновые сапоги. А на ее бюсте поместилась бы шахматная доска с фигурами. Затрапезный вид бухаловской женщины подтверждал теорию Гумилева о ландшафте, влияющем на этнос.
– Мишка! Это ты, что ли? Чего шумишь? – спросила бухаловская женщина таджика.
– Салам, Барбацуца! – отозвался таджик. – А где Юрка Деркач? Я ему работу притащил.
Женщина всплеснула руками и заголосила:
– Да где ж ему быть? Юрке твоему! У Вадика Печенкина, конечно! Все мужики сегодня у него гуляют. В субботу наш Вадик на Дианке Перерослой женится. А ты и не знаешь?
Миша поскреб в затылке.
– Да слышал я про свадьбу. А Юркин помощник где?
– Тоже на мальчишнике!