Блеск тела
Шрифт:
Измеритель скорости сообщил, что к посту приближается очередной нарушитель скоростного режима. Артем Максимович посмотрел туда же, куда и измеритель: по шоссе к ним почти летела над асфальтом старая «шестерка», словно бренчащий красный снаряд, выпущенный из носового орудия крейсера «Аврора» в сторону зажравшейся столицы. Пора было принимать меры административного воздействия к аппарату неподвластному законам физики.
Артем Максимович вышел к поребрику и властно ткнул жезлом сначала в «шестерку», а потом в сторону поста. Слова были бы не слышны в шуме транспортного
– Кто этот противный? – спросил Очкарик, заметив приглашающий жест гаишника.
– Похоже, что это нам машут фаллоимитаром, – заметила Морковка. – Дед, будешь останавливаться?
Доброе Утро, глядя на жезл, мечтательно произнес: «Это так сексуально». Он был чувственным челом. Манчестер, разумеется, не сказал ничего.
Дед Брюсли пробурчал, слегка сбавляя скорость:
– Оставь свои влажные мечты, извращенец! И приготовь деньги. Сейчас нас будут грабить!
Адская колесница подлетела к инспектору и, с сомнительным звуком «чих-пых», замерла на месте.
– Старнант Артёксимчлица! – отчеканил Артем Максимович. – Нарушаем?
Он ожидал, что за рулем реактивного «пацанмобиля» окажется опасный сумасшедший в пубертатном периоде, но нет – там сидел вполне вменяемый дедка в вылинявшей офицерской рубашке, вызывающей чувство доверия. Рядом с дедкой хмурилась девчонка с дикобразом вместо прически, а на заднем сиденье сжались трое: печальный «пьеро» в очках и во всем черном, пожилой бородатый мужик с лицом, похожим на кусок промокашки и улыбчивый юный толстячок. Головы «пьеро» и толстячка венчали одинаковые бейсболки с гербом Санкт-Петербурга.
– Куда путь держите? – задал дедке служебный вопрос Артем Максимович.
– В Москву.
Старший лейтенант с сомнением обвел глазами ржавую шушлайку. Она не пленяла.
– Думаете, доедете?
Дедка обидчиво посмотрел на инспектора.
– А то!
Артем Максимович с укоризной проговорил:
– Послушайте, гражданин. Ну я понимаю, «ламборгини» там всякие, «бугатти», «порше», «инфинити» на худой конец. А вы-то, куда несетесь на этом корыте? Это же не «феррари», хоть и красное.
– Куда конь с копытом, туда и рак с клешней, – поддакнул старшому Хайбуллин. – Вот вы уже человек в возрасте. Скажите: Нафига или Хуллия?
Дедка только покаянно развел руками. «Ну виноват так виноват. Зачем же материть?»
– Гражданин, прошу вас пройти на пост для оформления протокола, – строго сказал Артем Максимович.
– А может, договоримся, командир? – прошептал дедка, глядя для конспирации в сторону.
Артем Максимович посмотрел на старого хрыча с таким изумлением, словно тот приземлился перед ним на летающей тарелке. Старший лейтенант хотел приструнить взяткодателя с помощью инфернальной лексики или, говоря на церковнославянском языке, – сквернословия, – но проклятая десна зажгла такой дикой болью, что Артем Максимович лишь жалобно сморщился и все-таки простонал вслух:
– Ох, застрелите меня кто-нибудь!
– А? Что? Зубы? – счастливо засуетился дедка, роясь в своем
Дедка вытащил откуда-то большую солдатскую флягу и взболтнул ее.
– Смотри, полная!
– Что там такое? – слабым голосом спросил Артем Максимович. Боль лишила его сил, здравого смысла и принципиальности. В это мгновение ради того, чтобы избавиться от страданий он был готов выпить даже собачью мочу.
– Пей, командир, не спрашивай, – скомандовал дедка, суя флягу Артему Максимовичу. – Совет непальских мудрецов: «Учись мудрости у того, кто прежде тебя износил малахай!»
Выбора не было. Артем Максимович послушно приложился к фляге и набрал полный рот противной жидкости. Хайбуллин с любопытством следил за процессом лечения.
– Подержи во рту. Не глотай сразу, – руководил дедка. – Вот так, командир. Спорыш все хвори лечит!
Через минуту Артем Максимович почувствовал, что боль действительно немного отпустила. Что-то похожее на благодарность тронуло его каменное сердце. Не решаясь выплюнуть или проглотить спасительную жидкость, он махнул рукой суматошному дедке: «катись, мол, отсюда!» Того дважды просить не пришлось. Дедка, без лишних слов, завел свою колымагу и ушел на взлет.
А через десять минут, когда Артем Максимович в изнеможении сидел на лавочке в тени поста, вдалеке показался стремительный серый «ауди». Принципиальность уже вернулась к старшему лейтенанту, поэтому он показал жезлом на нарушителя и Хайбуллин послушно навел измеритель скорости на новую цель.
3. Часом позже
– А давайте, споем песню Валерика Меладзе про «стошу говнозада»? – предложил Доброе Утро, когда пост ГИБДД скрылся из вида.
– Что это еще за песня? – удивился дед Брюсли. – Никогда не слышал. Наверное, какая-нибудь ваша – извращенская?
В ответ Доброе Утро, решив, что согласие на концерт получено, заорал, перекрывая рев мотора:
– Стоша говназааад, тихо на паааальцах!..
Прокричав еще пару строк, дальше он не вспомнил и замолчал. Дед Брюсли только покачал головой: «Ох, уж, эта современная эстрада! Сталина на нее нет!» Потом неуловимым движением руки схватил большую муху, крутившуюся перед носом Морковки, сидевшей с закрытыми глазами и слушавшей в наушниках говнорок. Почувствовав движение у своего лица, Морковка открыла глаза.
– Муху поймал, – ответил дед Брюсли на невысказанный Морковкин вопрос и выпустил недовольно жужжащее насекомое в открытое окно. Муха сразу отстала.
– Откуда тут мухи? – удивилась Морковка, вынимая наушники из ушей.
– Это Манчестер их привлекает, – сказал Очкарик, оторвавшись от журнала.
– Этого еще не хватало! – вскрикнула Морковка. – Мало нам мертвеца в машине, так еще и мухи на него налетели!
– Можно закрыть окна, – предложил дед Брюсли.
– Тогда мы точно задохнемся, – не согласилась Морковка, – и сами станем такими же красивыми, как этот милашко! Выпучим глаза и покроемся трупными пятнами.