Блеск власти
Шрифт:
– Я рассказывал тебе, о старательный мой ученик, о монахах-христианах. Ты видишь монастырь на вершине той горы? Вот там они и живут, туда непросто добраться любому человеку, но они и не хотят видеть много людей, не хотят иметь контакта с миром, не хотят войн и праздников. Цель их жизни – молитва и познание через нее истины и откровений учения Бога.
– Но их Евангелие устарело. Нет более верного учения, чем ислам, нет прямее пути, чем путь мусульманина, нет бога кроме Аллаха, и Мухаммад, саллялляху алейхи ва саллям – пророк его на земле, – высказался
– С тобой нельзя не согласиться, но как философ я не один раз задумывался, зачем Всевышний Творец послал людям сначала Тору, затем Евангелие и наконец Коран? Ни одна из этих книг не проповедует насилия, а лишь призывает верующих к смиренной праведной жизни, заботе о ближних, говорит о жизни вечной. А не проверяет ли Господь, какое из этих учений его люди воспримут быстрее, поймут лучше, какое учение правильно подготовит их к жизни вечной в раю. Быть может, люди, живущие на севере в суровых условиях холода, лучше воспримут одно учение, а люди, преодолевающие жару и безводие, другое. Может, это и не так. Я пока не нашел ответа на этот вопрос, подумай и ты над ним. Но тем не менее христианка Тамара объединила грузин, навела порядок в этих горах, создала крепкое государство, люди воистину поверили в Бога, стали жить более праведно, а разве это плохо?
– Но с таким же успехом это мог сделать исламский правитель, как сделано в Ширванском государстве.
– Ты полагаешь, что проповедники ислама не ходили по землям грузин? Ты думаешь, тут не проповедовали иудеи? Но народ почему-то принял христианство. Почему? Это известно только Всевышнему Творцу, нам же знать пока не дано. Но уважать мы этот выбор должны, ибо скорее это выбор Бога, не человека. Твой предок Чингисхан твердо придерживался уважительного отношения к любой вере.
В таких беседах и размышлениях с одновременным созерцанием постоянно меняющегося ландшафта подошли к перевалу через Большой Кавказский хребет. На перевале стояла мгла, туман окутал не только вершины окрестных гор, но и непроглядно застилал дорогу.
– Антанук, возьми в карман кусочек тумана.
– Вы шутите, мой почтенный учитель?
– Да нет. Ты все-таки попробуй.
– Я пробовал это делать еще в детстве, но думаю, и к старости у меня это не получится, – рассмеялся Узбек-Антанук.
Дорога пошла вниз. Солнышко постепенно начало проглядывать сквозь лохматые клубы тумана. Они из синих превратились в белые и скоро совсем растаяли.
Спустились еще ниже, и учитель попросил:
– Остановись, мой талантливый ученик, посмотри наверх и увидишь наш туман.
– Так это же просто облако! – воскликнул Узбек-Антанук. – Вон оно сидит на вершине перевала ладно, как в седле.
– Ты прав. Туман – это облако, опустившееся на землю. Понимаешь, зачем я просил положить часть облака в карман?
– Кажется, начинаю догадываться. Большинство людей считают, что Бог живет на облаках.
– Так может жить Бог на облаке?
– Если он невесом, может!
– Тогда как быть с утверждением, что Бог создал людей по образу
– А как быть с утверждением, что Иса ходил по воде, как по тверди?
– Достойный ответ достойного ученика. Но Иса делал это не каждый день, а только в трудные моменты бытия. Думаю, это стоило ему большого напряжения духовных сил. Можно ли это делать каждую секунду и даже во сне? Сомневаюсь. Значит, у Всевышнего Творца есть какая-то твердь.
– Например, луна, – вставил Антанук.
– Может, и луна, но не солнце, которое горит жарким огнем. Может быть, это и другая твердь, крутящаяся в космосе.
– Крутящаяся? – удивленно поднял глаза юный хан.
– Да-да! Вращающаяся, но об этом разговор отдельный и не в пути.
Дорога все бежала и бежала вниз. Мрак Дарьяльского ущелья постепенно разбавлял свет, Терек по-прежнему пел свою мощную грозную песню, горы расступались, усиливая эхом хор водных потоков.
Хетэг встречал гостей с распростертыми объятиями. Отдыхали, пировали, наслаждались беседами. За год у двух кунаков много накопилось на душе, хотелось обрадовать друг друга, поделиться сомнениями. Слава Всевышнему Творцу, больших потрясений ни у того, ни у другого не было. Елбаздук рассказывал Хетэгу о сыне его Асхаре, умном, сдержанном, бесстрашном в сражениях, рассказал и о том, что ширваншах предлагал Асхару остаться у него на службе, возглавить его личную охрану.
– О великий и могущественный шах, да продлит Аллах твои дни. Я единственный сын своего отца осетинского князя Хетэга, мой долг быть рядом с отцом и в здравии и в немощи его, я не могу дальше оставаться вдали от родителя и родной земли, мысли мои все там, за вершинами гор. Прости меня, о всемогущий, и спасибо тебе за науку жить, которую я получил в твоем государстве и лично от тебя, о мудрейший из мудрейших! – Так отвечал на приглашение Кей Кабус ибн Ахситана твой сын, преклонив колено.
Шах поднял Асхара, обласкал его и сказал:
– Ты предан отцу своему, значит, ты настоящий сын. Ты предан своей земле, значит, ты – велик. Да пошлет тебе Аллах и ваш Иса свое благословение на великие дела в земле осетинской.
Шах наградил Ахсара за верную службу и добавил:
– Я жду тебя всегда – и в горе и в радости, ибо твердо знаю, врагами мы никогда не будем.
По щеке Хетэга текла слеза, душу его захлестнули радость и гордость за сына.
– Я думаю, ты не откажешься выпить по кружке хорошего осетинского пива за здоровье наших детей.
В комнату вошла шустроглазая девочка с подносом, на котором в кружках пенилось пиво, она молча поставила их на стол, рядом блюдо с сыром и хлеб, поклонилась и пошла к двери.
– Тайдула, а почему ты не поздоровалась? Ты не узнала меня?
– Я здоровалась с вами, князь, сегодня утром, но вы меня не заметили.
– Прости, девочка моя. Наверное, утром я был слишком рассеян, плохо спал после обильной еды.
– Я вас прощаю, князь. – Девочка быстро шмыгнула за дверь.
Кунаки рассмеялись.