Блеск жемчуга

Стоун Кэтрин

Обсудив старинные картины, которыми нужно будет украсить стены зеленого мрамора, и нефритовые и бронзовые статуи, которым предстоит стоять на белом мраморном полу, они прошли по предполагаемому вестибюлю к берегу залива. У кромки воды они остановились и оглянулись на отель - словно его величественное здание уже возвышалось за ними.

И тут наконец их глаза встретились. В голубых глазах мужчины читалось такое желание, такая страсть, какие - ледяная женщина хорошо это знала - ей никогда не насытить, поэтому в ее глазах появился страх - и это оттолкнуло обоих.

–

 Ну, что вас еще интересует, ковбой?
– желчно спросила она.

–  В смысле отеля? Нет, вроде мы все обсудили… Джейд.

Ее тон был резким и раздражительным, а его - нежным и мягким, но слово «Джейд» вонзилось в ее нежное сердце подобно острому ножу, и от этого удара в ее прекрасных глазах вспыхнули гнев и боль.

–  Вы просто ублюдок, Сэм. Техасская деревенщина со всеми ее комплексами и предрассудками.

Ублюдком Сэма Каултера женщины называли и раньше. По правде говоря, он никогда не принимал это близко к сердцу. Но сейчас это его взволновало.

–  Лучше вам изложить это еще раз, мадам, и помедленней, - его голос был угрожающе спокоен, - помедленней, мадам. Знаете, мы, деревенщины, такие непонятливые.

–  У вас появилось предубеждение ко мне с первой нашей встречи.

Темно синие глаза Сэма послали ей недвусмысленное напоминание о том, где и как они встретились в первый раз. И только когда он убедился, что она действительно вспомнила это - мощное и мгновенное влечение, соединившее их в тот момент, - только тогда очень спокойно ответил:

–  Сомневаюсь.

–  Я имею в виду, когда мы встретились в первый раз в офисе, - быстро возразила Мейлин.
– Когда вы узнали, что я и есть архитектор проекта.

Только что казалось, что они вполне могут вместе обсуждать проблемы, связанные со строительством, и приходить к общему решению, что смогут воплотить в стекле и бетоне ее фантазию, спокойно и вдумчиво преодолевая возникающие перед ними препятствия. Что же вдруг случилось?

Сэм словно прозрел - он понял, что ему нужно от нее нечто большее, чем «Нефритовый дворец». Ему хотелось оказаться в связи с этой непростой женщиной - в очень серьезных, глубоко эмоциональных отношениях. Сэма, раньше не нуждавшегося ни в чем, кроме обычных интрижек, эта мысль просто потрясла.

Более того, эта мысль была не менее фантастичной, чем придуманный Мейлин отель. Если не определить точно каждую деталь, если не выверить каждый свой шаг, результат может оказаться, как и в случае строительства, настоящей катастрофой.

А прозвучавшее только что из уст Мейлин обвинение было не просто деталью - это была часть фундамента.

–  Мне важно понять, что вы имеете в виду под «предубежденностью», в которой вы только что меня обвинили, - спокойно пояснил Сэм.
– Пожалуйста, объясните мне, что вы имеете в виду конкретно.

–  Мой возраст.

–  А именно?

–  Первого января мне исполнится двадцать восемь лет, как раз на следующий день после открытия «Нефритового дворца».
– Она вызывающе задрала подбородок.
– А сколько лет вам?

–  Тридцать шесть.
–

Сэму не нужно было объяснять ей, что в их профессии восемь лет были целой вечностью.
– Дело не в нашем возрасте, Мейлин, хотя когда я впервые увидел вас, я решил, что у меня будут проблемы с вашим опытом - скорее, с его отсутствием. Но это, пожалуй, позади. Теперь следующее предубеждение.

–  Мой пол.

–  Разумеется, если бы я был настоящей деревенщиной, меня бы это действительно заботило. Должен признаться, что до нашей вчерашней встречи я действительно думал, что за буквой «М» в подписи на чертежах скрывается скорее Майкл, чем Мейлин.
– Он слегка усмехнулся, и эта усмешка была еще одним свидетельством его невероятной сексуальности.
– Но я настоящий парень из девяностых - я думаю, мне не составит труда справиться со своим удивлением. Так что и тут нет никакого предубеждения.

Сэм надеялся, что она улыбнется в ответ, но выражение лица Мейлин было по прежнему суровым, печальным, правда, почти пристыженным.

–  Что такое, Мейлин? Скажите мне откровенно.

–  Моя национальность.

–  Ваша национальность?
– выдохнул он, словно его ударили под дых.
– Неужели же вы вообразили, что я предубежден относительно вас, потому что вы китаянка?!

–  Полукитаянка, - с какой то ненавистью поправила она его.

Однако эта ненависть, как понял Сэм, направлена не на него, а на саму Мейлин. Он почувствовал ее боль почти физически и проклинал себя за то, что невольно стал ее причиной. Неужели она решила, что «Джейд» - это презрительное прозвище, безжалостное напоминание о ее смешанном - и наверняка постыдном для нее - происхождении, о котором свидетельствовал блеск ее темно зеленых глаз?

Он внезапно посерьезнел. Глядя на нее как можно нежнее и стараясь, чтобы его голос отражал эту нежность, он сказал:

–  Мейлин, поверьте мне, я не имею никаких предубеждений в отношении вашего происхождения. Пожалуйста, посмотрите мне в глаза. Мне очень важно, чтобы вы поняли это.

От стыда она опустила свои длинные черные ресницы, но услышав сквозящую в его голосе нежность, подняла глаза, и Сэм увидел в них искру надежды. Хрупкой и осторожной надежды.

–  Хотя я отлично понимаю, что вы не имели в виду ничего позитивного, мне лично нравится слово «ковбой», - эта шпилька заставила ее слегка усмехнуться, - но когда я назвал вас «Джейд», я считал это слово только комплиментом. Мы ведь строим «Нефритовый дворец», и, насколько я понимаю, нефрит - это драгоценность.

Он вдруг замолчал, решив, что его слова могут причинить по недоразумению ей еще большую боль. Он знал, что китайцы высоко ценят нефрит - считалось, что он обладает магическими свойствами и способен предохранять от злых сил, что это символ богатства, красоты и добродетели. Однако Мейлин - китаянка только наполовину, и она, может, стыдится именно этого.

Однако Мейлин вдруг улыбнулась и, выручая их обоих из дурацкого положения, согласилась:

–  Да, нефрит - действительно драгоценность.