Блейз Уиндхем

Смолл Бертрис

Блейз настояла на своем желании присутствовать на похоронах мужа, и отец отвез ее в церковь. Люди заплакали еще безутешнее, при виде прекрасной молодой графини, ибо Блейз появилась среди них, смелая и величественная в своем горе. Каких же сыновей могла бы подарить мужу эта женщина, думал каждый из присутствующих в церкви и скорбел о двойной утрате.

Когда толпа покинула церковь, а гроб с телом Эдмунда Уиндхема был помещен на предназначавшееся для него место в фамильном склепе, пошел снег. К собственному ужасу, Блейз обнаружила, что с ней в экипаже устроился Энтони.

— Мне надо поговорить с вами, —

начал он. — Я намерен отдать Риверсайд и его земли Ниссе. Знаю, Эдмунд еще не побеспокоился о ее приданом, и теперь это мой долг.

Как дочь эрла, она должна сделать блестящую партию.

— И мы с ней должны жить в Риверсайде? — холодно спросила Блейз.

— Нет, Блейз, Риверс-Эдж — твой дом, — возразил Энтони. — Теперь ты вдова, но ты по-прежнему графиня Лэнгфорд, и ничто не изменилось.

— Мой муж и сын лежат в фамильном склепе в Майклечерче, — с горечью произнесла она. — Вот что изменилось в моей жизни и жизни моей дочери, милорд эрл. Я никогда не соглашусь жить в Риверс-Эдже, пока рядом будете вы. Я увезу дочь в Гринхилл — он принадлежит мне. Эдмунд подарил мне это поместье после рождения Ниссы. Там мы и будем жить, — ее бледное лицо приобрело решительное выражение.

— В Гринхилле? Нет, там жить вы не будете! — запротестовал Энтони. — Дом в поместье слишком стар, там никто не жил уже тридцать лет. Возможно, он уже совсем развалился.

— Тогда зачем же Эдмунд отдал мне это поместье?

— Он отдал вам поместье с землями, а не дом, в котором можно жить, — объяснил Тони.

— Мы все равно уедем, — упрямо заявила Блейз.

— Молодой незамужней женщине неприлично жить одной в такой глуши, — процедил Тони сквозь стиснутые зубы. — Я не позволю вам уехать в Гринхилл.

Фиалковые глаза Блейз потемнели от гнева и угрожающе сузились.

— Вы не позволите мне? Да кто вы такой, чтобы запрещать или разрешать мне поступать так, как я хочу? Как вы смеете даже заикаться об этом, сэр!

— Кто я такой? — повторил он, едва сдерживая гнев. — Я — эрл Лэнгфордский, мадам, и вы, как вдовствующая графиня, находитесь под моей опекой. Как и ваша дочь — позвольте напомнить, что она носит фамилию Уиндхем.

Именно мне решать, где вы будете жить и поедет ли с вами леди Нисса Уиндхем. И я принял решение, что вы останетесь в Риверс-Эдже, мадам, а поскольку вы еще слишком молоды и привлекательны, то мой долг — заботиться о вашей репутации. А моя мать станет вашей компаньонкой.

Вы поняли меня, Блейз?

— Иными словами, я буду вашей пленницей? — иронически осведомилась она.

— Вы — досточтимая вдова моего предшественника, мадам. Ваше место и место вашей дочери — в Риверс-Эдже. Что скажут люди, если вы, не успев похоронить Эдмунда, соберетесь и увезете своего ребенка в другой дом?

— А если вы женитесь, сэр, что скажет ваша жена?

— Если я женюсь, мы еще поговорим о том, как быть дальше, — невозмутимо ответил Энтони.

Блейз казалась ему самой вспыльчивой из женщин, каких он когда-либо видел, и вместе с тем он хотел обнять ее и утешить, ибо понимал, как тяжело она переживает утрату Эдмунда.

— Тогда отпустите меня домой, в Эшби, — попросила она. — Мне невыносима даже мысль о том, что придется провести Рождество в пустом Риверс-Эдже.

Потянувшись, Энтони взял ее за руку, но Блейз высвободилась и забилась в угол сиденья,

как раненый зверек.

— Не надо, — пробормотала она, и хотя Энтони не видел слез в ее глазах, он знал, что Блейз плачет, и его сердце обливалось кровью.

— Вы возьмете с собой Ниссу? — спросил он.

— Конечно, — кивнула Блейз. — Надеюсь, вы не прикажете мне расстаться с ребенком? Я поживу у родителей.

Думаю, вы доверяете им — даже если не доверяете мне.

— Поезжайте, — беспомощно согласился Энтони, ибо отказать Блейз сейчас было бы неразумно. — Надеюсь, к Сретению вы вернетесь.

— Нет, я хочу остаться дома до Пасхи, милорд. Хочу побыть с родными. Нисса должна познакомиться с ними.

Он кивнул. На расстоянии у нее появится время подумать, и наверняка она поймет: он, Энтони, не виноват в смерти Эдмунда. А весной, по возвращении, он начнет ухаживать за ней.

Попрощавшись с леди Дороти, Блейз вернулась в Эшби вместе с родителями. Она поселилась в собственных комнатах в новом кирпичном крыле дома, который Эдмунд подарил своему тестю в прошлом году. Это оказалось кстати, ибо Блейз приехала вместе с горничной, Геартой, ее ребенком и двумя няньками Ниссы. У нее был также грум, который ухаживал за белой кобылой Блейз и мышастым жеребцом, подаренным Эдмунду, и несколько пятнистых спаниелей, неотлучно ее сопровождавших.

Если бы не новое крыло, леди Розмари едва хватило бы места, чтобы разместить свиту старшей дочери.

После нескольких недель пребывания в Эшби Блейз поняла, что слова ее младшей сестры, сказанные три года назад, оказались пророческими. Прошло время, и она изменилась. Вернуть прошлое оказалось невозможно. В Эшби Блейз теперь чувствовала себя не в своей тарелке, как и в Риверс-Эдже. Привыкнув быть хозяйкой большого дома, она с трудом уживалась с матерью и несколько раз ловила себя на желании критиковать поступки Розмари, не согласующиеся с обычаями, заведенными в Риверс-Эдже. Она гуляла и совершала верховые прогулки, поскольку было попросту глупо сидеть дома в такую погоду. Но что еще хуже, Блейз уже давно отвыкла от младших сестер.

Больше всего ее раздражала Дилайт, которой хотелось говорить только о единственном предмете — об Энтони Уиндхеме, но предмет сей был неприятен Блейз. Ларк и Линнет были милыми девочками, но их простодушие и восклицания в унисон выводили Блейз из себя. Они были так неразлучны, что Блейз не знала, сумеют ли родители выдать их замуж. Чаще всего она проводила время в обществе десятилетней Ваноры, но Вана была неуловима, нигде не задерживалась подолгу и вела тайную жизнь, думая о которой, леди Розмари в отчаянии разводила руками. Гленну Блейз почти не знала, да и Гленна робела перед старшей сестрой, которая, впрочем, даже в своем горе ничем не отличалась от других сестер Морган.

Блейз обнаружила, что с нетерпением ждет Рождества, когда должны были приехать Блайт и Блисс со своими мужьями, но вскоре от Блайт пришло письмо и выяснилось, что Мэри-Роз и Роб хворают. Хотя болезнь была неопасной, Блайт отказалась от мысли везти их в Эшби. Блисс с Оуэном прибыли, с трудом пробившись по занесенной снегом дороге. Блисс нашла идеальное решение и сначала поделилась им с матерью.

— Блейз должна отправиться с нами ко двору, — заявила Блисс.

— Твоя сестра в трауре, — возразила Розмари.