Блейз Уиндхем
Шрифт:
Потом Эдвард отличился, когда в шестнадцатилетнем возрасте спас жизнь королю Генриху V в битве между англичанами и французами при Азенкуре. Сразу же после битвы король даровал своему спасителю титул эрла Лэнгфордского и наградил его землями, которые принадлежат нам и поныне. Прежде они принадлежали наследнице, Сесилии де Бохан, которую король выдал замуж за моего деда. Но поскольку в то время невесте миновало только три года, прошло много лет, прежде чем этот брак осуществился. Мой отец стал третьим сыном своих родителей. Двое старших умерли: один — от оспы, а второй — в
Но я отвлекся, дорогая. Когда мой дед заполучил титул эрла Лэнгфордского, его брат буквально пришел в отчаяние, ибо теперь даже не надеялся когда-нибудь одержать верх над своим соперником. Выход нашел мой прадед, Ричард. Имение Риверсайд не отходило старшему сыну, и потому он попросил его отказаться от своих прав и оставить имение брату. Мой дед согласился, ибо, несмотря на существовавшее между братьями соперничество, они любили друг друга. Таким образом возникли две ветви семьи. Братья всю оставшуюся жизнь вели дружелюбное соперничество, но настоящей вражды между ними не было, ибо каждый получил свою долю.
Эти семьи всегда были близки, а брак моей сестры Дороти с отцом Энтони только упрочил их взаимоотношения.
Мы с Тони всегда поговаривали о том, что когда-нибудь и наши дети поженятся, но это оказалось невозможным.
— До тех пор, пока Тони не найдет себе жену, — вставила Блейз и повернулась на бок, удобно прижимаясь к мужу.
— Забудь про моего племянника, — попросил Эдмунд, целуя ее в шею и подхватывая руками полные груди. — Чем болтать, я гораздо охотнее развлекся бы с этими яблочками.
— Завтра ты уезжаешь на охоту? — спросила Блейз. — Сегодня было так холодно, скоро начнутся дожди. Боюсь, ты подхватишь простуду, и тогда заболеем мы все, — сонно лепетала она, наслаждаясь его ласками.
— Тогда я скажу Тони, что предпочитаю завтра остаться дома, — заявил Эдмунд, чувствуя, как Блейз расслабляется во сне рядом с ним.
Она что-то невнятно пробормотала, и Эдмунд улыбнулся в темноте.
Но утром, когда на небо медленно выползало бледно-лимонное солнце и эрл заявил Энтони о своем желании остаться дома, тот принялся насмешливо подтрунивать над ним:
— Эдмунд, неужели ты так постарел, что предпочитаешь сидеть у огня рядом с женой, чем гнаться за оленем по лесу?
Эдмунд рассмеялся и с грустью обратился к жене:
— Не могу позволить этому дерзкому юнцу называть меня стариком, Блейз. Дождя не предвидится. Мы вернемся до заката, дорогая. — И, склонившись, чтобы поцеловать ее, Эдмунд вышел из зала вместе с Тони.
День постепенно разгорался, и Блейз начала думать, что ее муж был прав. Наступил канун Дня Всех Святых. В углу большого зала Мэйзи рассказывала Ниссе те же самые истории о призраках и духах, которые часто слушали сама Блейз и ее сестры из уст старой Ады. Глаза Ниссы округлились от любопытства. Леди Дороти вышивала гобелен с изображением благословения Иисусом свадебного пиршества в Кане — эту работу она начала еще в то время, как ее сын отправился ко двору. Гобелен предназначался в качестве свадебного подарка сыну и его жене, и вот теперь вышивка была почти закончена, а свадьбы не предвиделось.
Услышав,
В зал вошел Энтони Уиндхем. Он был бледным и растерянным.
— Мама… — начал он и осекся. — Мама, Эдмунд мертв..
Дороти Уиндхем вскочила с проворством, удивительным для дамы ее лет. Она прижала ладони к сердцу, словно пыталась удержать его в груди.
— Боже милостивый, сын! Скажи мне, что я ослышалась!
Блейз с трудом встала и еле прошла через зал.
— Где Эдмунд? — спросила она, останавливаясь перед Энтони. — Где мой муж?
Лорд Уиндхем шагнул вперед и взял ее за руки.
— Блейз, Эдмунд мертв. Мы уже возвращались домой, когда полил дождь, и Эдмунд заметил, что не желает подхватить простуду, как ты предсказывала. Охота прошла неудачно, и Эдмунд дразнил меня, говоря, что нам стоило остаться вместе с тобой у огня, вместо того чтобы мерзнуть в лесу. — Голос лорда Уиндхема сорвался, и он еле слышно продолжал:
— В этот момент олень неожиданно выскочил из леса прямо перед Эдмундом, и собаки взбесились. Конь встал на дыбы, а Эдмунд вылетел из седла. Он сломал шею и сразу умер. Блейз, мне так жаль…
Мучительно долгую минуту Блейз не могла понять смысл его слов, но вместе с пониманием ее ошеломила боль. Она чувствовала, что ноги обмякли, и тем не менее ей удалось удержаться. Дыхание у Блейз перехватило, и она заметила, что Энтони по-прежнему стоит перед ней, а слезы катятся по его лицу. Неукротимая ярость вспыхнула в ее душе, и она изо всех сил ударила Энтони по лицу.
— Это ты виноват! — выпалила она. — Ты виноват в его смерти, Энтони Уиндхем! Ты убил моего мужа — это так же верно, как если бы ты вонзил нож ему в сердце! Ты убил моего Эдмунда! — выкрикнув это, она заколотила стиснутыми кулаками по груди и голове Энтони.
Он беспомощно слушал ее страшные обвинения и стоял, не в силах сдвинуться с места, пока леди Дороти, оправившись от первого потрясения, не бросилась к Блейз, оттаскивая ее от своего сына. Вся ярость Блейз обратилась теперь против золовки — она даже пустила в ход кулаки, пока Мэйзи прижимала испуганную Ниссу к своей необъятной груди, а остальные с ужасом следили за происходящим.
— Не смей защищать его, Доро! Не смей! Это он убил моего мужа! Он убил Эдмунда!
— Нет, Блейз, — восклицала леди Дороти, увертываясь от ударов и пытаясь обнять потрясенную горем женщину. — Это была случайность, всего лишь нелепая случайность! Нам некого винить, — слезы покатились по щекам пожилой дамы.
Она сама приняла своего брата в детстве от повитухи, когда он родился, а его мать и ее мачеха умерла. Хотя Дороти в то время было всего двенадцать лет, она вырастила его, как собственного сына, и вот теперь Эдмунд умер. Он покинул их и никогда не вернется. Дороти Уиндхем плакала, не чувствуя, как слезы текут по щекам.