Блики прошлого. Наследие
Шрифт:
«Диспозиция представляет собой модель надлежащего поведения в случае гипотетической ситуации» 19 , – вспомнил Горчевский, и на лице отразилась усмешка…
Игорь Губернаторов был чуть выше и крупнее телосложением, чем Глеб. Любой костюм подчеркивал его совершенную античную фигуру, привлекая женское внимание. Зачесанные набок, коротко подстриженные, густые, темно-русые волосы падали на высокий гладкий лоб. Из-под прямых черных бровей, слегка сросшихся на переносице, объект подпадал под гипноз красивых глубоко синих, вместе с тем сверкавших лукавством, глаз, обрамленных пушистыми длинными темными ресницами. Завершающим аккордом в визуальном портрете были его чувственные полноватые губы, правильной формы. Во все времена, именно такая форма губ служила признаком повышенной сексуальной энергии и сладострастности их обладателя. Он настолько был хорош собой, что вызывало великие сомнения земное происхождение его матери. Рождала колебания и участие природы, как художника. В его облике было столько страстности и магнетизма, что противостоять его обаянию не могли даже мужчины. Но Гоша владел не только красивой внешностью. Он не раз демонстрировал свой острый ум и разносторонность развития. Решение ряда сложных вопросов ему давалось
19
П. Ю. Петров, Правоведение, 2012.
Глеб Горчевский, к моменту поступления на службу Игоря Губернаторова, успешно отработал более пятнадцати лет и был у руководства, как говорится, на хорошем счету, одним из самых перспективных специалистов. Сравниться с ним по знаниям могли разве что братья Винчестеры, из знаменитого сериала 20 … Сталкиваясь с непрофессионализмом, он всегда возмущался и просил оградить его от дилетантов, так как это всегда требовало дополнительного времени и отнимало силы. С ним соглашались, а в помощники попадали люди, иной раз и вовсе не понимавшие сути их работы. Глеб же, как человек грамотный, целеустремленный, местами упрямый, стремился свою работу сделать лучше, чем мог и потому, когда он встретился с Гошей, то безмерно был счастлив обнаружить в нем кладезь знаний и желаний добиться высшего результата. В те моменты, когда детали вызывали спор, они просто расходились по разным кабинетам, остывали и снова возвращались к тому вопросу, от которого ушли, только уже возвращались с идеями и предложениями.
20
Сериал «Сверхъестественное» (англ. Supernatural) – американский фэнтези-телесериал, созданный Э. Крипке.
Глеб придерживался того мнения, что постичь окружающий тонкий мир дано не всем, лишь предпочтенным, лишь тем, на ком остановили свой выбор высшие силы, чтобы наделить определенным даром. Позднее, он не раз скажет: «Неизведанное, таинственное – это как сыр в мышеловке. Прежде, чем получить, нужно вложить. Однажды коснувшись его, ты больше не будешь смотреть на все сквозь разовые очки обывателя». Тем вложением были знания Горчевского. Это в дальнейшем они служили Глебу исправно и щитом, и мечом, а в начале пути, он относился к источникам, как к странным символам и иероглифам, к полнейшему абсурду и фантастическим бредням. К тому моменту, когда он осознал, что и загадочное должно приносить пользу его стране, ему пришлось не раз пообщаться с ангелом-хранителем во сне, кое-кем из подземного царства. Теперь, когда Горчевский понимал, насколько тот, иной мир, сложнее, многограннее и интереснее, больше не сопротивлялся, не вел сам с собой разъяснительных внутренних монологов и принимал собственное понимание, как дар. На протяжении долгого времени он накапливал знания из старых ведических книг, древних манускриптов, интересных легенд, фактов, изучал явления, процессы и многое другое, чем располагал архив его организации. В силу специфики работы, он глубоко интересовался оккультными практиками, медитациями, заклинаниями. В результате, Глеб стал понимать, что оккультные науки определяет вера в духовные силы или существование энергий, при поддержке которых, можно заглянуть в далекое будущее, достичь успеха, возвратить здоровье или заполучить потенциальное подчинение других. Но, несмотря на то, что теперь Горчевский был посвящен в таинства, он не стремился материализовать предметы или контакты с покинувшими белый свет, и уж совсем не тщился показать свою силу знаний в этом ремесле. Ему сложно было объяснить, часто ничего не подозревающим людям, как они позволяют духам коварно влиять на их жизнь, причем сами над ними власти никакой не имея. Тот, кому предназначено Свыше заниматься определенными вещами в жизни, не будет делать иное и потому, таинственное никогда не спешит раскрывать свои объятия, чтобы позволять, кому ни попадя, получать познания по прихоти. И прежде чем, высшие силы разрешат слегка коснуться глубин своего существования, пройдет немало времени в поисках источников света – знаний. Каковым бы двигателем к этим знаниям ни было любопытство, человек находится в некоем оптимуме нагрузок допустимом природой.
Игорь же, напротив, не был официально посвящен небесами во все прелести и недостатки тонкого мира, как Глеб, и ему приходилось многое постигать в процессе их работы. Горячо и пылко указывал на то, что мир является только проекцией четырехмерного пространства в трехмерное, и люди не могут воспринимать непосредственно четыре измерения, так же, как гипотетический плоский человек, живущий в двухмерном мире, не в состоянии посмотреть вверх. Объекты четырехмерного мира, на самом деле, всегда неизменны, и при движении изменяются только их проекции, что мы и воспринимаем как искажение времени, сокращение или увеличение размеров и прочее 21 . Глеб, конечно же, не спорил, так как изучал труды Эйнштейна, читал о его экспериментах и исследованиях, подтверждавшие слова величайшего из ученых. Даже когда Глеб утверждал, что непостижимое умом человека, всего лишь невидимое его глазу – это истина, Гоша парировал: «Истина гипотетическая не есть сама истина, это лишь предположение Истины» 22 . Несмотря на различие подходов к работе, они были словно братья, дополняя друг друга. Даже короткие выходные дни, Глеб и Гоша, проводили вместе. Так было бы и дальше, если бы не одно событие, разрушившее отношения и перевернувшее с ног на голову их жизнь, пробив чересчур большую брешь, в человеколюбие Горчевского.
21
Теория относительности. А. Эйнштейн Труды, опубликованные еще в 1905 г.
22
Э. Сведенборг (1688–1772) – шведский учёный-естествоиспытатель.
Как бы ни был хорош Игорь во всем, но оказалось, что такое явление, как дружба – для него тяжкое бремя. Его внутреннее Я не смогло противостоять зависти к успехам друга, причем, не только в работе. Гоша тяготился мыслью, что знания друга выше его собственных. Он стал частенько проявлять недовольство в совместной работе с Глебом, так как не видел того, что видел и знал Глеб. И, в конце концов, он откровенно подставил своего друга, скрыв добытую совместно информацию, заменив ее другой, менее значительной, а затем, преподнеся ту руководству, как добычу собственной инициативы, к которой, якобы, пришел благодаря длительному анализу. Более того, как выяснилось позже, возлюбленная Горчевского, длительное время была любовницей Губернаторова, при этом, совершенно не желая прощаться с кем-либо из них. Доверие резко упало до нуля, и самый значимый элемент в жизни товарищей – дружба – растворился. Глеб уволился с работы. Преданный другом и в дребезги разбитым сердцем, пропал с поля зрения практически для всех, кто его знал. Именно в это нелегкое, для Глеба, время судьба совершенно случайно свела его с Мальвилем, когда и тот переживал расставание с женой.
Николай Романович сидел в маленьком, но очень уютном китайском ресторанчике со сказочным названием «Золотой дракон». Под ненавязчивую, спокойную музыку, отрешенно глядя на красивый, местами изысканный интерьер заведения, тихо грустил о былом и силился поразмыслить над будущим, когда его взгляд упал на мужчину за соседним сто ликом, предотвратившим падение хрустального графина со стола. Графин в буквальном смысле слова завис в воздухе, что позволило, обомлевшему от неожиданности официанту, поставить его на стол. Мальвиль пришел в неописуемый восторг и полюбопытствовал, не мог бы мужчина рассказать, что это было? Глеб не видел ни агрессии со стороны пожилого человека, ни, какого-нибудь сверхъестественного испуга, сродни абсурдному «дьявольскому явлению». На любезное приглашение присесть к нему за стол, он не воспротивился и в приятной беседе они скоротали, обещавший быть скушным, конец дня. Тот вечер оказался знаковым и для Николая Романовича, и для Глеба Горчевского, который и был тем мужчиной, потрясшим столь фееричным зрелищем. Они так понравились друг другу, что после очередной встречи Мальвиль, осторожно, чтобы не оскорбить своего нового друга, предложил Глебу поработать в его фирме. Знаний Горчевскому хватало и на простые земные труды, а потому он, недолго думая, согласился, тем более что деятельность была полной противоположностью тому, чем занимался ранее. В дальнейшем, их дружба только крепла и в конце концов доросла до того момента, когда они смогли поделиться самым сокровенным, включая собственные внутренние противоречия. Ни тому, ни другому не мешала разница в возрасте, болеет того, они вполне чувствовали себя комфортно в обществе друг друга. Как трудно бывает поверить в то, что люди быстро превращаются из посторонних в близких друзей.
Но, к счастью, а иногда к несчастью, так бывает. Не наше стремление и желание играет в том роль, а провидение ведает кругом знакомств. Оно единственное решает, кому и в какой степени довериться, ибо не было бы в будущем каждого из нас, тех приключений, в которые мы погружаемся…
Прошло восемь лет. Горчевский знал, что у Мальвиля есть дочь, но никогда с ней не пересекался, ни разу не попытался приблизиться так, чтобы познакомиться, хотя фотографии ее видел много раз и не проявлял излишнего любопытства на её счет. Но, как ни странно, образ Деи часто возникал перед ним, когда Глеб находился в состоянии покоя, а губы невольно начинали шептать: «Только я глаза закрою – передо мною ты встаешь! Только я глаза открою – над ресницами плывешь!» 23 Он и сам не понимал, что происходит с ним. Тема женщин для Глеба была закрыта, как сам он был в этом уверен.…
23
Подражание Мухамбази, Г. Орбелиани, перевод Н. Заболоцкого.
Самой большой шуткой выглядит то, что люди превращая время в Великого лекаря, хотят сделать его ответственным, переложив на него собственное нежелание вспоминать. Ничего не выйдет! Время – не доктор медицины! Оно не применит ни одно из возможных средств анестезии, для того, чтобы удалить тот ад, который каждый носит в себе на протяжении всей жизни – собственную память. Время отвлекает, увлекает, заставляет созидать, позволяет забыть незначительное для нас, тем самым обеспечивая комфортное состояние. Но мы никогда не забудем то, что заставило проходить через терновый куст несовершенных отношений душу, и страдать от их заноз сердце. Никакое время тут не в помощь, даже если оставить в покое детали. Человек способен не думать об этом, не вспоминать, но только до определенного момента. До одного крохотного толчка.…
Вот и сейчас Глеб, скрывал за раскованностью беседы, ту бурю, которая бушевала, грозясь вырваться наружу. Он хотел быстрее проводить гостей до места и, хотя бы, с полчаса побыть в другой среде. Успокоиться… Его сознание совсем не было готово именно теперь рыться в архиве воспоминаний и поднимать то, к чему он так силился никоим образом не прикасаться, а тем более лицезреть одного из его участников.
– Вы что-то нашли серьезное? – спросил Гоша. – Кирил Данилович, так быстро нас организовал для поездки, что путем ничего не объяснил.
– Да, после покажем. А сейчас, извини, Игорь, мне необходимо проверить, как там идут дела. Подойду, чуть позже. Проходи в дом…
Губернаторов, ощутив неприятное подсасывание под ложечкой, медленно поплёлся за остальными, взглянув на удалявшегося Горчевского. Заметив отделившуюся фигуру Глеба, Дея окликнула его.
– Я проверю, как идут работы, и вернусь, – громко ответил тот, и ушел не оборачиваясь.
Завидев гостей, направляющихся в сторону усадьбы, Агаша подсуетилась и, как обычно, быстро накрыла на стол, так что, когда они вошли, то попали с «корабля на бал». Надо отдать должное Агаше, она умела, и, как следует встретить, и проводить гостей.