Блистательный маркиз
Шрифт:
Он ущипнул себя. Боль — отличное средство против низменных мыслей.
Мисс Хочкис с расстроенным видом что-то бубнила себе под нос.
— …тупица…
Что ж, с этим можно согласиться. Не слишком умно с ее стороны залезать в чужой дом средь бела дня.
— …Миссис Ситон…
«А это еще кто такая?» — подумал Джеймс.
— О-ох!
Джеймс присмотрелся внимательнее. Девушка трясла кистью, свирепо уставившись на латунную лампу. Он не сдержал улыбки. У нее был такой яростный вид, что он бы не удивился,
Жалобные стоны, которые она при этом издавала, творили странные вещи с его естеством.
Его первым поползновением было броситься к ней. В конце концов, он джентльмен, под кого бы ни маскировался. А джентльмен всегда спешит на помощь женщине, тем более страдающей от боли. Однако Джеймс колебался. Пожалуй, ей не так уж больно, и потом, какого дьявола ей понадобилось в его коттедже?
Может, она и есть таинственный шантажист?
А если так, то откуда ей известно, что он приехал сюда, чтобы вывести ее на чистую воду? Как иначе объяснить, почему она шарит по его вещам? Приличные девушки, которые служат компаньонками пожилых графинь, не делают ничего подобного.
Не исключено, конечно, что она просто вороватая особа, предположившая, что новый управляющий — джентльмен, попавший в полосу неудач, но сохранивший семейные реликвии. Часы, драгоценности, доставшиеся от матери, — словом, нечто, с чем мужчина не пожелает расстаться, даже если обстоятельства вынудили его искать работу.
Элизабет закрыла глаза и вздохнула, повернувшись при этом к нему:
— Я самая неуклюжая девушка в Англии, такой растяпы не найдешь во всей Британии…
Джеймс придвинулся ближе, вытянув шею в попытке расслышать ее слова.
Под его ногами скрипнул гравий.
— Проклятие, — одними губами произнес Джеймс и стремительно отпрянул, прижавшись спиной к стене коттеджа. Он уже тысячу лет не допускал подобных оплошностей.
— Кто здесь? — окликнула девушка.
Джеймс не видел ее, слишком далеко отодвинувшись от двери. Но уловил панические нотки в ее голосе. Словно она вот-вот выскочит из дома.
Припустив бегом, он занял позицию между конюшнями и коттеджем и затаился. Он услышит, когда компаньонка тетушки Агаты выйдет из дома, и сделает вид, что только что здесь появился.
Спустя несколько секунд, как он и предполагал, хлопнула, затворившись, дверь коттеджа. Вслед за этим раздались шаги, и Джеймс выступил из своего укрытия.
— Добрый день, мисс Хочкис! — окликнул он девушку и, размашисто шагая, двинулся ей навстречу.
— О! — воскликнула она, споткнувшись. — Я вас не заметила.
Он улыбнулся:
— Извините, если испугал вас.
Она покачала головой, залившись краской.
Джеймс прижал палец ко рту, пытаясь скрыть торжествующую улыбку. Такой румянец не появляется без причины. Она явно в чем-то виновата.
— Нет-нет, все в порядке, — заикаясь, произнесла она. — Мне… о, мне надо научиться смотреть под ноги.
— А что привело вас сюда? — поинтересовался он. — Я полагал, ваши обязанности требуют почти постоянного присутствия в доме.
— Так оно и есть. Вообще-то меня послали за вами. Леди Дэнбери хотела бы с вами поговорить.
Глаза Джеймса сузились. Не то чтобы он ей не поверил. Девушка достаточно умна, чтобы не лгать, когда ее слова легко проверить. Но что в таком случае она делала у него в комнате?
Малышка явно что-то затеяла. И ради блага тетушки Агаты он должен выяснить, что именно. Ему и раньше приходилось расспрашивать женщин и всегда удавалось выудить у них то, что его интересовало. В военном ведомстве даже шутили, что он довел допросы представительниц прекрасного пола до совершенства.
Женщины, как он давно понял, представляют собой несколько иную породу, чем мужчины. Они настолько поглощены собой, что достаточно задать женщине вопрос о ней самой, и она выложит все свои секреты. Разумеется, это правило имело пару-другую исключений, как, например, леди Дэнбери, но…
— Что-нибудь не так? — спросила мисс Хочкис.
— Прошу прощения?
— Вы очень молчаливы, — заметила она, прикусив губу.
— Витал в облаках, — солгал он. — Признаться, не могу понять, зачем я понадобился леди Дэнбери. Мы уже виделись сегодня утром.
Элизабет открыла рот, но поняла, что у нее нет ответа.
— Не знаю, — сказала она наконец. — Я пришла к выводу, что лучше не спрашивать леди Дэнбери, чем она руководствуется. Слишком большая нагрузка на мозг — пытаться понять, как работает голова леди Дэнбери.
Джеймс невольно фыркнул. Он не хотел проникаться симпатией к девушке, но ему нравились редкая доброжелательность и юмор, с которыми она воспринимала жизнь. К тому же она, определенно, нашла верный способ ладить с его теткой. Соглашайся со всем, но делай то, что считаешь нужным. Этот прием его никогда не подводил.
Он предложил ей руку, готовясь очаровать до такой степени, что она сама не заметит, как откроет ему все свои тайны.
— Вы не проводите меня? Если, конечно, у вас нет других дел вне дома…
— Нет.
Джеймс приподнял брови.
— Я хочу сказать, что у меня нет других дел. — Она нерешительно улыбнулась. — И я с удовольствием провожу вас.
— Отлично, — вкрадчиво произнес он. — Мне не терпится продолжить наше знакомство.
Элизабет вздохнула и взяла его под руку. Последняя реплика, пожалуй, не удалась, но в остальном она осваивает правила миссис Ситон на удивление быстро. Ей даже удалось рассмешить мистера Сидонса, что, конечно же, есть в одном из эдиктов. Ну а если нет, то должно быть. Наверняка мужчины ценят женщин, способных при случае вставить остроумное замечание.