Близкие враги

Мясоедов Владимир Михайлович

В руках чародея из хранилища со свернутым пространством появилась пара бочонков с зажигательной смесью, которые он метнул в демона, рядом с которым были складированы целые ящики ракет...И в один из них, едва-едва успевший выбраться за те пределы, в которых защитные амулета Олега останавливали или как минимум ослабляли вражеские атаки, немедленно угодил сноп картечи, выпущенный каким-то матросом из короткого обреза, который он в боевой обстановке таскал с собой даже во время работы. Вряд ли это примитивное ружье использовало зажигательные боеприпасы, скорее уж просто куски рубленного свинца или какого-то иного металла, трущиеся изнутри о дуло, умудрились за время своего короткого но очень быстрого путешествия по стволу раскалиться докрасна. Результат от этого не изменился — сваренная алхимиками дрянь не выдержала такого надругательства, полыхнула и взорвалась, разбрасывая пылающие брызги во все стороны стразу. Неимоверным усилием воли Олег сумел то ли взять устремившуюся в его направлении часть полыхающей жидкости под контроль, то ли затормозить её в воздухе при помощи телекинеза, остановив этот волшебный напалм от того, чтобы забрызгать его самого и его союзника,

однако вся палуба рядом с ними мгновенно оказалась охвачена огнем. И потолок тоже — высота помещения едва-едва позволяла путешествовать по нему человеку среднего роста не сильно склоняя голову, а потому мгновенно начавшийся пожар стал распространяться во все стороны сразу по двум плоскостям. Причем очень быстро. То ли сей мобилизованный грузовоз вообще никогда за годы эксплуатации не знакомили с пропитками, предотвращающими или как минимум затрудняющими возгорание, то ли происходила обработка во времена молодости судна, когда в данном мире еще и в помине не было ни самого Олега, ни даже его предшественника.

— Пора сваливать! — Весьма благоразумно решил его подчиненный, метнул веером пяток гранат и воспарил по направлению к дыре, ведущей наверх. Олег, конечно же, сразу же последовал за ним, напоследок напоследок силой мысли воспламеняя фитили ракет тут и там. Второй бочонок с зажигательной жидкостью, увы, оказался потрачен напрасно — демон явно не желающий подвергаться физиотерапии, связанной с быстрым и экстремальным нагревом, залил его потоками то ли пены, то ли жидкой паутины, материализуя те при помощи десятка вычерченных рун. Но имелась серьезная надежда на то, что абсолютно все реактивные боеприпасы он подобным способом обработать не сможет или не успеет.

Все-таки воспламенение специально подготовленных для воспламенения веревочек, пропитанных чем-то горючим, давалось опытному пироманту легче чем моргание, а часть изготовленных к бою лафетов находилась на противоположенном конце трюма, куда щупальца монстра банально не дотянутся. — За мной!

— Есть! — Радостно согласился боец, тоже спешно начиная набирать высоту, несмотря на какого-то османского берсеркера, с кинжалом наперевес кинувшегося ему в ноги и повисшего на бронированном ботинке. Удары лезвия раз за разом обрушивались на голени, бедра и пах, однако урон пока наносили главным образом моральный — простой сталью, причем возможно далеко не лучшего качества, амуницию ударного отряда Олега требовалось и в идеальных-то условиях пилить и резать как минимум минуты три, чтобы добраться до находящейся внутри плоти, а когда носитель доспеха еще и пытается весьма активно пинаться на лету, то подобная задача и вовсе разом переходила в категорию практически невыполнимых. — Отцепись, паразит! А то хуже будет!

Однако матрос не отцепляться не желал, с ловкостью обезьяны продолжая висеть на прежнем месте и даже умудряясь уклониться от парочки взмахов обсидиановым кинжалом. То ли он по жизни оказался весьма упрямым, то ли его изрядно напрягали языки пламени, оставшиеся внизу, к которым один за другим стали примешиваться взрывы. Мощные взрывы, сотрясающие собою всю грузовую баржу. Ракеты, сейчас стартующие внутри судна в короткий полет дл ближайшей стенки, может и уступали пушкам в дальнобойности и боевой мощи, а иначе их бы использовали наравне с артиллерией, однако они все же были предназначены для использования в полноценном воздушном бою, то есть имели противокорабельный калибр. И сейчас на их пути не стояло ни магических барьеров, ни даже крепкого корпуса, а потому каждая детонация наносила старенькому грузовозу огромный ущерб...Ну а живых на покинутой палубе, ну может за исключением демона и османских колдунов, скорее всего не осталось уже после первого взрыва, ибо ударная волна в замкнутом пространстве — страшная штука. Помог подчиненному Олега освободиться от этой ноши случай — счастливый или не очень, это уж как посмотреть. Эсминец, который волшебник поджег немного раньше, давно уже горел вовсю и утратил возможность к самостоятельному полету, но продолжал находиться в воздухе, поскольку рухнул на судно того же класса. А столкнуть его у команды почему-то не получилось, хотя они наверняка и пытались...И сейчас корабль, в недрах которого пламя добралось до хранилища пороха несмотря на действие противопожарных чар, наконец-то взорвался, разбрасывая во все стороны пылающие обломки и создавая очень даже серьезную ударную волну. Несмотря на то, что до места катастрофы было больше километра — тот, кто управлял баржей, постарался отвести судно подальше от столь опасного соседа, тряхнуло находящихся в воздухе людей все равно здорово, впечатав в палубу грузового судна и протащив несколько метров по окровавленным доскам.

— О! Олег! — Обрадовался бледноватый и почему-то непрестанно подергивающий левым плечом Стефан, практически к самым сапогам которого подтащило чародея. Могло бы подтащить и вообще вплотную, но пространство вокруг сибирского татарина польского разлива представляло из себя ту еще полосу препятствий, будучи обильно захламлено вражескими трупами. И дружескими, кажется, тоже. Откуда-то из подножия горы тел высовывалась руки с оплавленными обломками самурайских катан. С вероятностью процентов в девяносто эти трофеи достались русским солдатам на поле боя, поскольку японские рыцари-маги весьма трепетно относились к своему оружию, и на предложение какого-нибудь османского купца продать им сей предмет воинской гордости, скорее всего, ответили бы внеплановой тренировкой по отрубанию голов. Олегу оставалось лишь надеяться, что обе конечности принадлежат одному и тому же человеку, пытавшемуся фехтовать двумя клинками разом, а не разным бойцам, которых одинаково подвело сие экзотическое оружие. — А я уже хотел было идти тебя искать...Смотри, нам, похоже, жопа пришла...Что делать будем?!

Проследив за направлением, в котором была вытянута рука толстяка, Олег мысленно полностью согласился с его оценкой ситуации, заодно в голос выругавшись. Шарообразное построение русского воздушного флота стало значительно ближе...И оно разваливалось на части, поскольку

летучие корабли один за другим теряли управляемость и высоту, не выдержав непрерывного артиллерийского обстрела с разных сторон, к которому теперь присоединилась и разрушительная сила высшей магии. Сотканные из крайне подозрительного на вид черного дыма тенета возникали из ниоткуда, окутывая собой то одно, то другое судно, и всего лишь нескольких секунд их объятий хватало, дабы жертва с грацией падающего кирпича начинала стремительный спуск. Причем покинуть терпящие бедствие летательные аппараты толком никто не пытался! С парящих линкоров били лучи света и струи огня, которые выжигали темную хмарь, но на один корабль, который получалось отстоять, приходилось еще два, о которых позаботиться просто не успевали! За очень короткое время, понадобившееся Олегу и его подчиненным на выведение из строя трех вражеских летательных аппаратов, русский воздушный флот успел сократиться процентов на пятьдесят! Или даже больше, если считать те суда, которые выбились из общего строя и двигались кто куда, лишь бы подальше от своих товарищей по оружию, чье число стремительно сокращалось! И османы по беглецам не стреляли. Пока. Видимо они рассчитывали сначала сломить сопротивление тех врагов, кто еще пытается огрызаться, а уже потом пуститься в погоню за улепетывающими летательными аппаратами с целью принудить их к сдаче или хотя бы относительно аккуратно вывести из строя, пользуясь своими преимуществами в численности, дальнобойности и быстроходности. Вероятность того, что у них все получится, оракул-самоучка оценивал процентов в девяносто пять — девяносто девять. А вот свои шансы на выживание он прикинуть прямо сейчас как-то затруднялся, но виделись они ему в лучшем случае призрачными...

Глава 5

О том, как герой готовится к запуску сердца, шевелит извилинами и намеревается ради выживания отсечь все лишнее.

Олег попытался нашарить взглядом «Тигрицу» среди избиваемого буквально со всех сторон русского флота...И не сумел это сделать. На секунду сознание чародея затопил ужас столь огромный, что где-то на периферии сознания мелькнула мысль о необходимости в ручном режиме запустить сердце, которое явно не билось мгновение или два...Но потом глаза волшебника зацепились за судно знакомых очертаний, выглядящее вполне себе целым. Возможно даже невредимым — рассмотреть подробности мешали мерцающие барьеры, явно выведенные на закритичный режим работы и меняющие ударные темпы износа оборудования на дополнительные проценты эффективности. Только вот находилось оно не в том месте шарообразного построения, где было раньше и даже не в другой его части, а на значительном удалении от остальных летательных аппаратов. Двигался эрзац-крейсер в общем-то тем же курсом, что и остальные, однако стремительно набирал высоту и сейчас до него союзникам по вертикали оказалось уже километра два, если не больше.

Мощный взрыв, случившийся этажом ниже, разметал в стороны громадный кусок палубы практически под самыми ногами Олега, а ударная волна и разлетающиеся во все стороны осколки попытались вторично за очень короткое время зашвырнуть чародея куда подальше. Но на сей раз устоять ему все-таки получилось, вернее воспарить, стабилизировав себя в пространстве относительно прежних кооридант благодаря работе левитационных артефактов. И даже полутораметровый огрызок доски с торчащими гвоздями, разбившийся в щепу о правую ногу боевого мага, его особо не поколебал. А вот Стефана внезапная детонация ракеты противокорабельного калибра отправила кувырком прямо за борт судна...Впрочем, секунды через три сибирский татарин вернулся обратно, разве только в еще более скверном настроении, чем раньше, отплевываясь во все стороны сразу и извергая громогласную ругань на русском, польском и китайском языках. Столь экстремальная акробатика оставила упакованного в доспехи экстра-класса истинного мага в основном невредимым, но в падении толстяк умудрился как следует проехаться лицом по чьим-то основательно распотрошенным останкам, и теперь его лицо благоухало отнюдь не розами, а у кариозных бактерий в полости рта мог появиться конкурент в виде кишечной палочки.

— Вурфамтакммшаршарар!!! — Громкий рев, раздавшийся относительно недалеко от Олега, моментально привлек к себе его внимание. Как опытный боевой маг он просто не мог проигнорировать источник столь громких и подозрительных звуков, а как целитель профессионально заинтересовался человеческой глоткой, что сумела такое произнести, да еще и на одном дыхании. Впрочем, как он понял уже пару секунд спустя, глотка то была не совсем человеческая — с кормы судна на многоместном ковре-самолете, окруженном магическим барьером, взлетел круг из дюжины османских заклинателей. Большая их часть была богато одетыми седобородыми людьми почтенного возраста и упитанного телосложения, которые смотрелись на поле боя столь же уместно, как оседланная корова на ипподроме, но в центре драл глотку и потрясал магическим посохом широкоплечий синекожий джин, в ярко надраенных бронзовых доспехах и с кучей шрамов на лице, являющейся единственной открытой частью тела. — Хузакрыакхидъ!

Повинуясь завыванием синекожего, видимо бывшего местным капитаном, решившем напоследок подгадить вражескому десанту, реальность над палубой баржи дрогнула, впуская в мир нечто большое, трепещущее, пульсирующее, похожее на громадный клубок червей или живой мозг, напряженно шевелящий извилинами...Руки Олега сработали едва ли не быстрее разума, извлекая из пространственного хранилища все имеющиеся там запасы святой воды и швыряя сию субстанцию в подозрительную дрянь инфернального происхождения. Церковники данной жидкостью в храмах торговали весьма охотно и могли предоставить желающему практически любой объем запрошенного товара...Ведь в большей своей массе он утрачивал свои чудесные свойства за считанные дни, если не часы. В специальной же одноразовой таре, которую изготавливали и реализовывали они же, данная проблема становилась не существенной, и срок хранения мог измеряться веками, если не тысячелетиями...И цену за подобный продукт носители ряс драли по-настоящему безбожную!