Близнецы и "звезда" в подземелье
Шрифт:
Но это все — потом, а пока о другом следовало думать... Как часто случается после драк, наступил «момент истины»: бывшие непримиримые враги поняли, что могут стать добрыми знакомыми, а то и друзьями. Потому что начинают испытывать взаимное уважение.
И вот Олег, взяв у сестрицы платок и кое-как заткнув себе нос, опустился рядом с Генкой на пол. После такого побоища ему, кстати, тоже очень даже не мешало посидеть!
— Ну и чего ради ты волтузил этого слабака? — спросил Олег, легонько ударив Генку кулаком в плечо. — Зачем тебе это?
Я Надю ищу! — ответил угрюмый Генка.
Клевые у тебя методы поиска! — неожиданно подал голос Шальнев; он чуть приоткрыл дверь с накинутой цепочкой. — Подонок!
Мы все ее ищем, — примирительно сказала Ольга. — Э, Шальнев, принеси воды, пожалуйста. Им обоим надо умыться.
Во-первых, я вашу Надю не ищу! — заявил Шальнев. — А во-вторых, я могу вас впустить в дом... при условии, конечно, цивилизованного поведения!
Бывшие бойцы молча поднялись с пола и направились к шальневской квартире. Сейчас помочить голову холодной водичкой ни тому ни другому не помешало бы!
Несколько минут спустя, мокрые и явно повеселевшие, драчуны вышли из душа. Они прошли на кухню и сели за стол, а гостеприимный хозяин уже расставил чашки. Заговорили, естественно, о Наде Моровой.
Ольга сказала, что дружит с Надей, рассказала, как было дело в Туапсе и что сказала Надина мама.
— И мне то же самое сказала! — кивнул Генка. — Только без подробностей и со слезами... Словно я в чем-то виноват!
— Да, — со вздохом согласилась Ольга, — это у нее довольно-таки странная такая манера — кидаться на людей. Раз я Надю последняя видала, то я, значит, ее и украла! Полная чушь! — Тут она посмотрела на Леню Шальнева и кое-что сообразила: — Слушай, а ведь последним-то ее видел ты. Вы же вместе на утреннем поезде ехали!
Генка ничего не ответил. Он вообще не любил долгих разговоров, ибо даром красноречия не отличался.
Я-то здесь при чем?! — сразу закричал Шальнев. — Мы же не вдвоем ехали. Еще и Быковская была, и Шварцев, и Дерюжина... другие разные...
При чем тут я?
Потому что ты к ней липнешь! — с мрачным видом заметил Генка, который, похоже, очень жалел, что обещал вести себя по-джентльменски.
Ничего я к ней не липну! Я с ней учусь в одной музыкальной школе. И поеду в Москву. Я, а не ты. Потому что ты петь не умеешь, а я умею. И она умеет!
К чему эти громкие тирады?..
Погоди! — Ольга внимательно посмотрела на Шальнева. — Вот вы приехали на вокзал... а дальше что? Как дальше было?
Да никак! Я пошел в одну сторону, они — в другую...
Тут Ольга почувствовала: нет, братец кролик, что-то в твоем рассказе нечисто. Например, кто такие эти «они»?
— А больше я ничего не видел! — сказал Шальнев.
Хотя его никто не спрашивал, видел он что-нибудь еще или нет.
И Ольге стало ясно: Леня еще что-то знал!
Только говорить не хочет... Он боится — вот в чем дело! И при мальчишках не скажет. Это сто процентов! Значит, надо...
Они кое-как допили чай. Отношения между ними опять сделались натянутыми.
И запомни, — сказал Генка, уходя, — больше чтоб я тебя около Нади Моровой не видел!
Я не около нее, — возразил Леня, — а в одной с ней школе. Ощущаешь разницу?
Глава XVII ОЧЕНЬ ОПАСНОЕ МЕРОПРИЯТИЕ
Они дошли до лифта. Нет, еще рано, подумала Ольга. Спустились на первый этаж. И тут наконец она принялась нахлопывать себя по карманам:
— Вот невезуха! Я кошелек позабыла! Или, может, в коридоре выронила... пока вы там силой мерялись! — последние слова она сказала подчеркнуто с осуждением, чтобы мальчишки не увязались за ней.
Нажала кнопку лифта, вошла в кабинку. Олеж-ка и Генка только успели переглянуться: «Деловая! »
Она решительно позвонила в шальневскую дверь, стала у смотрового глазка, чтобы он ее видел. И Леня сразу открыл, улыбнулся — удивленный и явно встревоженный. И Ольга поняла, что не ошиблась: Леня еще что-то знает!
— Вот послушай, — начала она, глядя Шальневу прямо в глаза. — Мы с Олегом, с моим братом, настоящие артисты. И мы тебе поможем! — тут она вынула удостоверение, что является артисткой Росцирка.
Леня смотрел на эту маленькую книжечку с изумлением и восторгом. Было ясно: документ представляет для него огромную ценность. Леня сам хотел быть артистом, а это хуже всякого наркотика.
— Слушай, ты правда сможешь меня устроить?..
— Сказала — помогу, значит, точка!
Это, конечно, было полным враньем: кому Шальнев нужен в цирке!
Тогда... зайди сюда... — он втянул Ольгу в квартиру и захлопнул дверь. — В общем, дело в том, что я точно не видел, но мне кажется, ее Ромашкин забрал!
Ромашкин?.. — что-то знакомое крутилось в голове.
Да тот, которого Сергей Евдокимович выгнал за неспособность. После первого экзамена!
Неужели не помнишь? Высокий такой, и плечи какие-то неодинаковые...
Да, Ольга вспомнила его —- как не вспомнить? Она же этому типу свои сто кровных отдала — за информацию.
— Я вообще-то не прислушивался, — продолжал Леня. — Но вроде бы он по поручению Сергея Евдокимовича повез ее на специальное прослушивание.
Тут они переглянулись.
— Только ты меня пойми, Оль! Мне с Висюлькиным ссориться — во! — и он провел ребром ладони по горлу. — Я хочу на сцену вырваться! А он обещал! И даже моей матери по этому поводу звонил... А теперь — ее на спецпрослушивание, а меня побоку! Причем еще конверт с отзывами критиков отобрал...
Вот как! Значит, и у Лени этот странноватый пакет, изнутри жирно промазанный пластилином, взяли.
Я предлагаю тебе и еще некоторым, кто действительно способный, подойти к Сергею Евдокимовичу...