Близнецы и "звезда" в подземелье
Шрифт:
Зачем?! — Ольга ничего не могла понять.
— Да потому что — чем мы хуже этой Морихи дурацкой!
Вот безумец. Он все про свою карьеру думает.
Послушай, Леня. А где найти этого Ромашкина?
Да не знаю я...
Но Ольга чувствовала, что он знает!
Я тебе дам денег.
Сколько?
Я тебе... сто рублей... Далее двести!
И полезла в карман, якобы доставать кошелек. На самом деле у нее была всего двадцатка.
— Улица Немировича-Данченко, дом пять, квартира... А деньги покажи!
Денег у меня с собой нету...
Тогда
Но Леня Шальнев явно недооценивал эту девочку. Через секунду он был уже на ковре, а Ольга от двери обернулась:
Не ушибся?.. Не стыдно тебе из людей деньги выдаивать?
А тебе не стыдно врать?.. Артистка!
Мне стыдно, да. Но мне ничего не оставалось делать, потому что ты думаешь только о себе. А с Надей, возможно, беда!
Глупости!
Нет, не глупости! А ты соучастник того, что ее украли, понял?.. Знал, видел и молчал! Поэтому моли бога, чтобы я ничего ему не сказала.
Кому?
Генке!.. Быстро говори квартиру!
Четырнадцать...
И она захлопнула за собой дверь.
А ведь казалось, этот Леня смотрел на нее «особыми глазами». И с Генкой смело дрался на ступеньках Дома культуры — тоже, казалось, из-за Ольги... Н-да!
Олег и Генка уже окончательно подружились. Они сидели на травке перед домом и о чем-то оживленно разговаривали.
Вы купите-ка мороженое, — сказала Ольга, подходя.
Тебе? — спросил Генка, улыбаясь.
Нет, себе. Чтоб к фингалам прикладывать! — потом быстро сменила тон. — Я вот что вам скажу.Вы бы за мамой этой последили. А то она всех обвиняет, а сама, возможно...
Чего ты волну гонишь? — удивился Генка. И потом сразу: — Ты это точно знаешь?
Конечно, не точно! А все равно я бы последила. Давайте, идите туда, к этой Маргарите Владимировне, и встретимся уже в цирке.
В каком цирке? — удивился Генка. — В каком в цирке?
Ну, тебе О лежек все объяснит. А мне еще надо в Дом культуры. Там с моей характеристикой какие-то нелады. Могут в Москву не взять!
Ольга чувствовала, что лучше ей сейчас без мальчишек. С ними получается слишком шумно. Она сама бы у этого Шальнева, например, сумела в сто раз быстрее все выведать. Правда, Ольга раньше не догадывалась, что надо к Лене ехать.
Но теперь-то она знает, куда надо двигаться. Улица Немировича-Данченко. Словоохотливые ростовчане сейчас же объяснили приезжей девочке, что это в центре.
— Наш главный собор знаешь?
Конечно! Она же бывала в тех краях. И именно с Надей!
— Ну а там уж два шага. Спросишь, тебе вся кий подскажет.
Это была старинная улица с ветхими, давно не ремонтированными домами. Кажется, какими их построили при царе Горохе, такие они и остались. И дворы были допотопные, и жизнь в них шла на старорежимный лад: двор являлся как бы их общей территорией. Кто-то за столиком, врытым в землю, пил чай, худая женщина с голыми плечами стирала белье в большом корыте. Пена при этом легкими сверкающими шарами падала на землю и пропадала...
Именно в этот двор Ольге и надо было войти.
Что сделать было не так-то просто. В том смысле, что на тебя сразу обращали внимание — ну вроде как ты вошла в чужую квартиру. Сразу такие взгляды недвусмысленные типа «девочка, ты к кому?» И хорошо, что Ольга это заранее, как говорится, просекла. Надо было что-то придумывать.
Она постояла минуту, собралась с духом, а потом припустилась бегом, словно она к кому-то безумно опаздывает. И ее никто ни о чем не спросил — просто не успели. Да и, в конце концов, это ведь все-таки двор, то есть общая территория, не чья-то собственность.
Дом был большой, старая пятиэтажка, с провисшими какими-то, заржавленными балконами. Но все равно в таком доме хотелось жить. Он был живой, — спорить можно! — с добрыми домовыми, с разными там недотыкомками, которые охраняют мир и покой жильцов.
Нужная Ольге квартира находилась на четвертом этаже. Ну и чего будем делать дальше?
Хотя бы сперва проверить, дома Ромашкин или нет.
А как это сделать?
Да можно, например, позвонить в дверь, а потом спрятаться и подсмотреть, выйдет он или не выйдет. Вот и вся проверка.
Но ведь на это надо решиться, сами понимаете. Для начала она попробовала присмотреть себе местечко, где можно спрятаться... Было такое. В старых домах потому что много всяких закоулков, ниш, проемов. Они теперь считаются нерациональным использованием площади. На самом же деле создают уют. А без них получается скука смертная, как в блочной пятиэтажке!
Итак, Ольга присмотрела себе нишку, сделанную неизвестно зачем, может быть, чтоб жильцам было куда складывать старую мебель и тому подобное. Там можно преотличнейше спрятаться. И сидеть с комфортом хоть час.
Позвонить, быстро юркнуть в нишку — и нету тебя. А он же из двери не выйдет. Высунется, глянет налево, направо, покрутит пальцем у виска и опять закроется.
Ну, значит, так и поступим!
Она еще раз примерилась... На ее счастье, никто из квартир не выходил и не входил. То есть она все это время оставалась на лестнице совершенно одна!
Ну что ж, надо судьбе за такое везение отплатить смелым поступком. Судьба любит смелых — так ее дедушка говорит. А уж дед Олава знает в смелости толк, потому что сам он исключительно мужественный и находчивый — в самых трудных ситуациях! — человек.
Подошла к ромашкинской двери, дважды надавила на звонок... Потому что если один раз, то, значит, чужой. А два раза — почти обязательно свои, правильно? Ромашкин точно высунется, дескать, кто там?
А там пустота.
Но, по крайней мере, Ольга будет готова красться за ним, если он уйдет из дома.
Хотя особенно долго караулить тут она не могла, ведь ей скоро на репетицию, на представление.
Раз-два-три — вперед, не трусить! Позвонила, отскочила в свою нишу. Никакого эффекта. В смысле никто не высунулся, не покрутил пальцем у виска, не сказал, что бывают же на свете идиоти-ки и тому подобное.