Близнецы и "звезда" в подземелье
Шрифт:
Да и ни к чему. Надо немедленно хватать этого типа, воздействовать на него... может быть, даже Генкиными же методами. И немедленно спасать несчастную Надьку. А потом уж можно и с Ви-сюлькиным разобраться.
Так сказала себе Ольга, но, как говорится, человек предполагает, а бог располагает. В смысле, мало ли на что ты губу раскатал, еще совсем неизвестно, что у тебя из этого получится. Так вышло и с Ольгой. Причем по очень глупой причине: Ромашкин, после того как ему обещали по пятьдесят баксов в день за Надины мучения, после этого дико весь оживился, настроение круто рвануло в гору, как температура на градуснике у тяжелобольного. И Ромашкину, представьте себе, захотелось
Сперва Ромашкин ужасным голосом взвизгнул и отскочил словно ошпаренный. Но, видать, бандитское нутро сидело в этом молодом человеке с рождения. Он очень быстро сообразил, кто там притаился, и сообразил, что Ольга слышала его разговор с Висюлькиным.
— А ну вылазь, шпионка поганая! — заорал Ромашкин каким-то совершенно нечеловеческим голосом.
Дальше Виталий Ромашкин действовал просто потрясающе... это если посмотреть со стороны. Но Ольга-то, к сожалению, испытала его действия на себе, на собственной шкуре!
— А ну вылазь, шпионка поганая! — заорал Ромашкин каким-то совершенно нечеловеческим голосом.
Потому что от человека такого голоса не ожидаешь. Вот появилось теперь словечко «отморозок» — у данных существ, наверное, может быть подобный ор.
— Может, ты милицию вызовешь? — ехидно поинтересовалась Ольга.
Она еще держалась вполне спокойно. По крайней мере, давала ему понять, что держится спокойно.
— Я и без милиции тебя, гадину...
И тут Ромашкин вдруг нырнул под диван да так ловко, что Ольга и ожидать не могла. Ведь этот парень был довольно-таки высок и казался нескладным... Нескоординированным, как говорят профессионалы.
Только большой ошибкой было бы считать его нескоординированным. Ромашкин так прыгнул, что Ольга и опомниться не успела. А юный бандит уже схватил ее за ноги и дернул изо всей силы. Ольга оказалась, во-первых, вырванной из-под дивана, а во-вторых, в каком-то полуобморочном состоянии. Оно продолжалось, впрочем, всего две или три секунды. Однако этого времени вполне хвати -
ло подлому Виталию, чтобы взгромоздиться на лежащую девочку, придавить коленками ее руки:
— Мразь! Шпионка!
Ольга резко подняла ноги и стукнула ими Ромашкина по спине. Это был по идее чувствительный удар. Однако юный бандит на него никак не отреагировал. Набрызгал на полотенце какой-то противно пахнущей жидкости... Ольга ударила его еще раз и еще... А страх пробирал ее буквально до костей. Она знала, что сейчас должно с ней произойти!
И это произошло. Ромашкин левой рукой прижал пахнущее ужасной химией полотенце Ольге к лицу, а правой схватил ее за горло... Он, конечно, только делал вид, что душит лежащую на полу девочку. Но ведь Ольга в своем припадке ужаса этого знать не могла и потому начала изо всей силы дышать, «запасаться воздухом». Уже на третьем вдохе в ушах у нее зазвенело. А потом она услышала сильные и медленные удары какого-то колокола... На самом деле это билось Олино сердце.
Потом она вообще перестала что-либо слышать. В глазах ее загорелось коричнево-красное небо, и потом все погасло. Вот как, подумала Ольга, я умерла!
Это было последнее, что она услышала, увидела, почувствовала.
Однако Ольга не умерла, слава богу. Потому что от эфира не умирают, а только впадают в бессознательное состояние. Того и добивался жуткий Ромашкин. Потом взвалил Ольгу на плечо, словно это был мешок, подошел к двери, прислушался... вроде никого. Высунулся — пусто. И тогда он побежал по лестнице, за собственным топотом не слыша, как...
А впрочем, не стоит раньше времени раскрывать один очень важный секрет. Пусть мы пока ничего не будем знать так же, как и сам Ромашкин.
Он добежал до первого этажа, спустился в подвал, на дверях которого висел замок.
Ромашкин быстро вынул ключ, отпер дверь, вошел в темное помещение, закрыл дверь и оказался в полной темноте. Однако парень отлично здесь ориентировался. Прошел через темноту, нащупал следующую дверь, которая герметически закрывалась при помощи специальных задвижек и толстой резиновой прокладки. Ромашкин прошел и через это помещение, оказался возле третьего, сюда можно было войти, лишь отперев железную дверь. Зайдя в эту третью комнату, Ромашкин нащупал выключатель — под потолком тускло зажглась лампочка. Стало видно крохотное помещение, и в нем — стул, стол, беленые бетонные стены.
Когда-то очень давно, когда наша страна готовилась к атомной войне с Америкой, во всех городах, чуть не в каждом доме стали строить атомные убежища. Строили их часто нелепо, часто кое-как, чтобы только перед начальством отчитаться.
Сейчас пленная Ольга оказалась в одном из таких убежищ.
Позже эти помещения были почти везде кем-то или чем-то заняты. А это пустовало... возможно, лишь пока.
Хитромудрый Ромашкин пронюхал об этом и использовал бомбоубежище в своих целях, заменив замок на входной двери. Что были у него за цели, мы не станем рассказывать. Как догадывается читатель, они были не слишком хорошие. Но ведь Ромашкин весь таков.
Ромашкин кое-как привалил Ольгу на стул, спиной и головой к стене, потом быстро написал куском штукатурки на голом столе: «Зря не ори, никто не услышит. Будешь себя хорошо вести, за тобой придут».
Затем он вышел из крохотной комнаты, в которой, по мысли строителей этого дикого сооружения, должны были находиться документы. Поэтому тут и железная дверь, и сейфовый замок, ключ от которого случайно попал в руки Ромашкина. Однако это опять не имеет к нашей истории никакого отношения.
Ромашкин вышел, запер железную дверь, затем — герметическую, которая должна была защищать помещение от радиации. Потом прошел первое темное помещение, которое просто было подвалом — огромным, с какими-то еще ходами, которых Ромашкин сам толком не знал, а мы с вами тем более.
Главное же здесь то, что Ольга находилась в совершенном каменном мешке. И слова Ромашкина про то, что криков ее никто не услышит, были, к сожалению, верны!
В принципе Ольгина жизнь теперь была полностью в руках ужасного Виталия Ромашкина. Он мог вообще не прийти никогда в этот подвал, и Ольга бы просто умерла там от голода, холода, а прежде всего от ужаса.
Глава XIX НИКТО И НИКОГДА!
Она очнулась от холода. При дикой жаре, которая стояла на улице, здесь было холодно, как в октябре, и так же сыро! Говорят, после того как человеку дают наркоз, голова у него буквально разламывается. Но это у кого как. У Ольги вот не болела. С трудом припоминая, что же с ней случилось, она обвела взглядом помещение, в котором находилась. Увидела надпись на стене. И дикий страх подступил к самому ее сердцу. С огромным трудом Ольге удалось хоть чуть-чуть отодвинуть его. Взять себя в руки... Ну и что эта надпись? Мало ли чего пишут глупые мальчишки, чтобы выпендриться перед девчонками!