Близнецы и "звезда" в подземелье
Шрифт:
Как... прячешься?'
А пойдем, покажу!
В растерянности и сомнении Ольга не знала, как ей поступить. Однако Надя решительно взяла ее за локоть:
— Да здесь недалеко, — потом посмотрела наОльгу прищуренными хитрыми глазами: — Вот увидишь, интересно будет!
Несколько остановок они проехали на автобусе — до, наверное, центральной площади, которая вся была забита продающим и покупающим народом, всевозможным транспортом, залита солнцем, которое сверкало прямо в глаза, отсвечивая еще то с боков помидор, то с поддельных колец цыганок, то от шикарных джипов с затемненными стеклами.
А надо всем этим тяжело высился, медленно плавясь золотыми куполами, огромный собор, вроде бы самый главный в Ростове-на-Дону.
Они миновали площадь, немного прошли по неказистой, забитой трамвайными путями улице, свернули во двор. Тут Надя приложила палец к губам, хотя они и так уже не разговаривали несколько минут просто потому, что в толкучке и гомоне не так-то легко разговаривать.
Надя подвела ее к глухой задней стене высокого кирпичного дома, от которой на земле лежала тяжелая влажная тень, и было даже как-то прохладно, несмотря на могучую ростовскую жару. Наверное, зябко Ольге стало от волнения и ожидания чего-то... чего-то необычного.
Надя подтолкнула ногой к стене пластмассовый старый ящик, в каком прежде, наверное, хранили пустые бутылки, встала на него:
— Только не бойся... Ты высоты не боишься?
Таких нет людей, которые не боялись бы высоты. На этом, кстати, построены многие цирковые номера: артисты летают под куполом, а публика дрожит от ужаса, что они сейчас оттуда свалятся!
Страшно при этом и артистам...
Но это чувство можно в себе «перевоспитать», сделать так, чтобы оно не мешало тебе работать. Таково обязательное условие для тех, кто занят в номерах воздушной акробатики. Ольга немного пробовала этим заниматься — ее бабушка натаскивала, потому что цирковой актер, в принципе, должен все попробовать. И Ольге, стало быть, пришлось повоевать с тем довольно-таки трудным чувством. Хотя, конечно, она была привязана лонжей, и ее сам дед Олава страховал!
Но это ничего не значит!
Ты можешь хоть сто раз быть уверена, что ничего не случится, а наверху все равно страшно... буквально до слез. Тут уж ничего не поделать. Так устроена наша душа.
А в то же время и привыкание некоторое происходит. И теперь, когда Надя довольно-таки неожиданно взялась за железную палку-«ступеньку» пожарной лестницы и полезла вверх, Ольга без всяких колебаний полезла за ней. Хотя домик, надо заметить, был немаленький — четыре этажа. Причем не современных, а старинных, высоких.
С лестницы довольно удобно можно было перейти на крышу, а это очень важно! Кто хоть раз лазил по пожарным лестницам, знает: переход на крышу — один из самых опасных и страшных моментов.
Они пошли по гремящей железной крыше, и здесь солнце было особенно жгучим, а небо с редкими облаками особенно высоким.
Вровень с их ногами шелестели верхушки пирамидальных тополей. Здорово было идти по этой плоской, совершенно не опасной крыше, отдыхать от пережитого... пусть не страха, но уж волнения — точно.
— Ты отлично по лестнице лезла! — сказала Надя одобрительно. — Честно, не ожидала!
Ольга хотела сказать, кстати, то же самое. Но не успела, потому что новая подружка потянула ее за руку — в слуховое окно. Дальше они прошли по чердаку, покрытому вековой пылью. Но у Нади был свой маршрут, на котором пыль была обтерта — уж не Надиными ли платьями и кофточками? У двери они остановились, Надя прислушалась, посмотрела в замочную скважину. Убедилась, что никто за ними не подсматривает и не подслушивает. Тогда она быстро отперла дверь ключом, висевшим у нее на общей связке. Они вышли, и Надя так же быстро ее закрыла.
— Вот и все!
Они спустились на два этажа уже по обычной, каменной, приятно-прохладной лестнице. Надя открыла простую небронированную деревянную дверь с довольно-таки потрепанной обивкой. Они оказались в квартире... Дальше не стоит подробно рассказывать, о чем они разговаривали. Это можно назвать одним словом — знакомились, продолжали знакомиться. Но главное в другом. Надя тихо подвела ее к окну с задернутой шторой. В ней была специально проделана дырка для наблюдения.
— Видишь? — спросила Надя.
Она осталась на середине комнаты, а Ольга приникла любопытным глазом к дырке:
Чего?
Ну, посмотри же! Дерево такое двулапое и под ним лавочка...
Ольга не поняла, почему Надя назвала огромный раскидистый тополь двулапым, но увидела лавочку и на ней... того мальчишку, «избитого драчуна».
Наверное, Надя заметила, как напряглась Ольгина спина, поэтому и спросила с явным удовлетворением в голосе:
— Ну что, сидит?
Именно в этот момент мальчишка встал и посмотрел на арку дома, из которой вышла какая-то девочка с мамой. Потом посмотрел на окна Нади-ной квартиры. Можно сказать, посмотрел прямо Ольге в глаза, совершенно не догадываясь, что на него тоже смотрят.
И в том была какая-то... ну, пусть не жестокость, а все же нечто подобное!
Как же ты?.. — начала Ольга и не договорила.
Надя поняла ее по-своему, улыбнулась:
Он сюда звонит, а здесь никто не поднимает трубку. Он ждет, а когда приходит мама, то отвечает ему, что я у бабушки. Он туда звонит. А бабушка говорит, что я не могу подойти к телефону... Но так, с намеком: в смысле, что не хочу. Тогда он бежит к бабушкиному дому... Она здесь недалеко живет. Сидит там, снова звонит, а ему говорят, что я уже ушла — к подруге куда-то. Ну и так далее и тому подобное. В общем, «след затерялся в дебрях Амазонки!» — эти последние слова она пропела. Стало быть, имелась у ростовских ребят такая песенка.
— А если он идет за тобой — от школы, например?
Надя в ответ лишь беспечно махнула рукой.
А ты не боишься его?..
Не знаю даже... Чего бояться-то? Он же лично мне плохого не делает, — потом помолчала какое-то время. — Хотя он все-таки очень дикий, верно? — и добавила, словно что-то собираясь пояснить: — Его знаешь как, его Геннадием зовут!
Глава VI В ЧЕМ ЖЕ НАДИН СЕКРЕТ?
Уходить из Надиной квартиры Ольга опять вынуждена была «подпольным путем», то есть через чердак, через пожарную лестницу. В какой-то момент захотелось заглянуть во двор, посмотреть на этого странного мальчишку. Но, конечно, она не решилась. Не испугалась, само собой, а просто не хотелось, чтобы он ее заметил — тогда пропала бы вся Надина конспирация.