Близнецы на вкус и ощупь
Шрифт:
Пока в львиной гостиной ошивались фанатки волшебного спорта, Поттера и близнецов, а также участники многочисленных вечеринок, череда преподавателей, пытающихся приструнить зачинщиков хаоса, полчища домовиков, на чьи худые плечи ложился труд все это разгребать, и завхоз Филч, ищущий свою кошку, до винтовой лестницы Рейвенкло доходили лишь те, кто действительно стремился к Воронам.
В сложившейся культуре факультета издавна было заведено приглашать гостей глубже — в спальни или внутренние комнаты. Круглый зал же, наоборот, служил местом доступного личного пространства, он уносил в мир собственных мечт, пока заколдованный
Холла любила сидеть здесь по вечерам, особенно на широком тисовом подоконнике, притащив плед из спальни. Непонятно, почему лучшей считалась гостиная Гриффиндора, ведь из нее не расстилался открыточный вид на озеро, которое каждый день словно становилось новым: мертвенно спокойным и черным, как мазут, иногда голубым, рябчатым. А в предрассветные часы, немалые из которых Холлой были прожиты все здесь же, — буро зеленым, словно суп из крапивы или оборотное зелье.
Девушка подобрала под себя ноги в белых гольфах и уставилась на горизонт. Успела ли она познать настоящее счастье или оно всё еще машет рукой из-за горизонта? Все кажется слишком блёклым лишь до момента, когда начинаешь разбирать на компоненты.
Имелись ли верные друзья? Одна Пэнси стоит нескольких. Трех Чжоу Чанг и пяти Мариэтт Эджком.
Были ли внешние данные? Какие-то — да. Достаточные, чтобы заинтересовать нескольких парней. Холла перебрала в уме все свои реальные и не начавшиеся романы и наскребла, вместе с Фредом и Норманом, семь человек за шесть лет. А сейчас и вовсе задыхается в руках самого важного из них…
Семья полная: с мамой, папой и даже собакой. И всё ещё (до поры) приличный личный счет в «Гринготтсе».
Звучит так, словно ей отсыпали поболее, чем многим другим в этом замке. Например, Полумне Лавгуд. Только почему все равно кажется, что где-то пробел?
Один вопрос не покидал русую голову девушки с заплетенной перед сном косой: почему Фред ни разу не поправил ее заблуждение насчет камелии? Молчат, они постоянно молчат! Никто из двоих ничего не объясняет, и только то, что самим выгодно, вылетает из их губ! Ей из-за этого пришлось действовать больше, чем когда-либо в жизни: взять себя в руки и проявить инициативу.
Посмотрев на собственные запястья, Холла увидела, как бьется одна из артерий, придавая пульсу визуальный рисунок, доступный глазу. Фред кусал это запястье, практически касаясь сердца. От него невозможно уйти добровольно, что бы он там ни говорил… Невозможно оторвать кожу от губ, образовать барьер закрывающейся дверью. Огненноволосый придет ночью, просочится через щели и стены в женскую спальню, нырнет под балдахин из голубого шелка и придавит собой стройное тело, заставляя содрогаться в фантомных запахах, касаниях, ласках. Как наркотик, перепрошьёт сны, скроив их в свою угоду, предоставляя право делать с ним все, что захочешь, пока рассвет не разорвет ночь первыми лучами.
«Я никому не скажу, что ты делала со мной…»
У каждой тени близнецовых спален свои причины просыпаться с их именами на губах. История Холлы была самой обычной из них.
Её маленькая чистокровная семья активно разорялась из-за содержания лавки с антиквариатом в Косом переулке. Сейчас еще хватало на красивые наряды
Отец и мать, всецело поглощенные минувшими днями, выпали из реального мира, забывая, что у них есть взрослеющая дочь, которую надо вводить в жизнь. Получив письмо из Хогвартса, они с легкой душой передали скучающего среди шкафов, пуфиков и кувшинов ребенка на попечение Дамблдора.
Совиные письма на обедах от родителей приходили редко: «Жива, здорова? Как экзамены? Целуем, пока». В гонке за более редким экспонатом по всему миру родители не видели главного — настали другие времена, и скоро их основные заказчики слягут в гробы, а захламленные гостиные облетит свежий воздух из давно заклинивших и наконец смазанных и открытых оконных рам. Новое поколение современных волшебников променяет слово «статус» на слово «комфорт», и не останется места тому настоящему, вечному, ради которого они не читали сказки дочери на ночь и не держали её за руку, когда болел живот.
Но увлечённость страстью всегда вымывает важные детали, как лишние. Элементарно. Холла честно пыталась найти себе применение все детство, но книги были непопулярны в их доме: им просто было негде стоять. Зато в саду и прилегающем пролеске можно было насобирать массу диковинных растений и грибов и играть в «суп».
Когда на первом курсе Холла поняла, что за игру в «суп» ей еще и будут начислять очки, она не охала о прожженных юбках, наоборот, её энтузиазм взмыл вверх. Встретившись впервые взглядом с наводящим на всю школу ужас профессором зельеварения несмотря на то, что ему на тот момент было уже 25, девушка поняла: когда-то он тоже играл в суп. И он тоже был никому не интересен.
Снейп, не привыкший к тому, что его предмет хоть у одной души вызывает интерес, сторонился Холлы. Он всегда предпочитал иметь дела с дистанцированными персонами — мальчишками. Им можно было дать подзатыльник или заставить таскать по помещению тяжеленные котлы в наказание, тогда как девчонки плакали, много болтали и требовали к себе снисхождения. От всего этого у Северуса часто после занятий развивалась мигрень.
Холла же была лишена этих, как и многих других, черт, и ко второму курсу уставший уже порядком от дурного характера своего любимчика Малфоя, Снейп начал уделять Мидуокер чуть больше внимания, никогда не пропуская возможности заглянуть в ее «суп». К ее зельям едва ли можно было придраться.
На третьем курсе девушка смогла набиться ему в практиканты, что означало, что за баллы факультету она начала проверять письменные работы первокурсников. Вторая вакансия практиканта так и осталась незакрытой, потому что единственным кандидатом с приличными знаниями была Гермиона, а Снейп терпеть ее не мог.
До четвертого года вся жизнь рейвенклонки вращалась вокруг зельеварения. Ей вполне хватало одного друга — Пэнси, с которой они познакомились в поезде. Исследовательский интерес затмил взросление и тусовки, она не знала правил квиддича и не ходила на игры, не пила сливочное пиво в Хогсмиде и не посещала дуэльный клуб. Лучшим местом была кладовка преподавателя, а самой интересной книгой — сочинение младшеклассника.