Близнецы на вкус и ощупь
Шрифт:
— Нет, — сунул тот руки в карманы в непримирительном жесте.
— Ты же понимаешь, что я больше никогда не коснусь Холлы!
«Я люблю Фреда. Я всегда буду любить его», — резонировало в голове Джорджа.
— Брат, давай же, размажь мне мозги! — повысил голос парень, выпячивая грудь. — Мне будет полезно поубиваться из-за чего-то другого!
— Мерлин с тобой, Джорджи… — Фред оторвал взгляд от младшего, еще раз пробежался глазами по странице книги, откинул её на пол и закатал рукава. Приноровившись, он зажал
Брат стоял с таким лицом, будто его подняли на расстрел.
— Если я упаду, смотри, чтобы голову не расшиб. Готов.
— Фините Инкантатем! — Фред выстрелил белым лучом в лоб, переживая каждую секунду, не совершил ли он огромной ошибки. Но если Джордж наложил на себя Обливиэйт, то он сам и имеет право решить от него избавиться.
…
Озноб захлестнул тело парня, а зрение тут же потеряло всякую фокусировку из-за окружившей его черноты. Знакомый уютный запах Норы ударил в ноздри, а сердце в груди сжалось, словно было уже несколько дней сдавлено металлической рукой.
На лестнице наверх стоял знакомый женский силуэт, направляя на него палочку.
«Холла?»
Джордж кинулся к девушке.
— Стой, а то я пальну! — отчаянный высокий голосок вырвался из темноты. Парень дернулся, останавливаясь.
— Ты не можешь просто сбежать! — вскинул он в отчаянье руки, стараясь быть тихим, хотя хотелось выть. Русая зеленоглазая повзрослевшая «Холла» с пластырем на переносице стояла напротив с самым тоскливым выражением лица, которое он когда-либо знавал, вытянув трясущуюся руку.
— А как иначе? Ты предлагаешь испортить нам обоим жизнь? Тебе всего четырнадцать!
— Мерида… — Джордж попытался сделать шаг.
— Ни с места! Пожалуйста… — мольба в голосе девушки заставила его сердце сжаться ещё сильнее, заставляя его стать словно в два раза меньше.
Только бы Джордж не подходил, чтобы она не смогла ни на секунду поддаться искушению коснуться его второй раз в жизни. Он уже выше Мериды, шире Билла и способен практически перекрыть своим телом дверной проем, а рыжая щетина на щеках уже отрастает за сутки. Но ему всё ещё четырнадцать, и это сумасшествие.
Джордж бушевал внутри, вглядываясь в милое лицо и стараясь навсегда запомнить его черты. Мерида пропадет с рассветом, но он нарисует её по памяти. Карандашом, без всякой магии, и возьмет портрет в школу. А если она решит снова приехать с Биллом… то он останется в Хогвартсе на лето. Или в Хогсмиде. Или поедет к Чарли в Болгарию, но чёрта с два окажется с ней снова под одной крышей.
— Ты должен спокойно жить дальше. Скоро школа и целая жизнь, — сказала девушка, стараясь звучать спокойнее, чтобы не спровоцировать его продолжать сближение.
— Я не знаю, как смочь…
— Ты сможешь… Прости…
— За что?
— За это. —
***
Зеленые кристаллы глаз уставились в сводчатый гранитный потолок, но в картину сверху наехала голова близнеца. Джордж лежал на полу на коленях обеспокоенного Фреда.
— Джорджи, ты вернулся.
Парень хлопал в забвении светлыми ресницами.
— Что там? Что случилось? — Фред потряс его за подбородок. — Ты меня слышишь?
В груди младшего, пылкого, отчаянного из близнецов солёная вода любви к Холле накрыла зелёной волной высушенное поле любви к Мериде и выпарилась, оставляя на воображаемых стеблях кукурузы едва заметный белёсый слой хлорида натрия. В трахее словно стоял комок, и дыхание никак не могло успокоиться, обещая обморок, если не взять себя в руки. Джорджу показалось, что своды удаляются от него, улетая в космос, а сам он падает на дно мира, пробивая земную кору, к лаве, к ядру, чтобы там рассыпаться на бурлящие атомы.
— Ты увидел её? — Фред обеспокоенно убрал волосы с горячего лба брата и прикоснулся ладонью к мокрой коже.
— Увидел, — шумно вдохнул впервые такой свежий воздух Джордж. — Ты помнишь, как она выглядела?
— Не очень, — задумался Фред, — кажется, брюнетка?
— Русая. Она словно взрослая копия Холлы. Только другая внутри, с характером, вызовом. И ниже ростом.
Джордж поднялся с колен брата и сел, смотря в свое зеркальное, чрезвычайно обеспокоенное отражение в другой рубашке. В его груди гулкая боль, как червь-паразит, двигалась по венам. Парень не понимал, кто он теперь. Словно в глазах заменили стёкла: краски мира стали переливаться иначе. Два женских лица расплылись в памяти, превращаясь в сплошное бурое пятно, а их отличающиеся голоса (звонкий — Мериды, глухой — Холлы) говорили в разные уши.
— Я не понимаю… — шепнул Фред одними губами.
— Мерида наложила на меня Обливиэйт. Чтобы я мог спокойно жить, забыв её. Она знала. Джордж неосознанно коснулся ключицы под воротом рубашки, его взгляд потерял фокус. Фред потрясенно молчал.
— В последний вечер я вышел ночью подышать, потому что не мог уснуть, а она встретила меня в кухне. Она… поцеловала мои пальцы… — парень глупо посмотрел на свою руку, которая три года назад на недолгий миг легла на щёку круглого лица. — Тоже что-то испытывала. Какой бред!
— Ты помнишь, что я сказал тебе о ней вчера? — осторожно спросил Фред.
Челюсть Джорджа непроизвольно сжалась.
— Что она бросила Билла через два месяца. А потом вышла за Фаджа.
— Всё так, — вздохнул брат.
— Министр здравоохранения… — глаза младшего снова жгли дыру, ведущую в пустоту. — Они же приезжали вместе в школу год назад, только я не помню её лица… — Фред достал из-за спины и протянул свежую газету, которая образовалась моментально, следуя потребностям визитёров Выручай-комнаты.