Близнецы по разуму
Шрифт:
Кир фыркнул. На очередное шоу, стремящееся распознать великую тайну слияния Земли и Вары, традиционно не пригласили фангов. Но послушать профессора все равно было интересно. Хотя бы потому, что Кира одолевала бессонница, а делать ему ничего не хотелось.
— А еще они не едят твердой пищи, предпочитая кровь, — заметила ведущая.
— Согласно одной из теорий, несколько миллионов лет назад первичный океан, из которого вышла жизнь, являлся и по своему составу, и по физическим условиям огромным резервуаром с кровью, — сказал профессор.
— Вы хотите сказать, фанги — пришельцы из прошлого? — ведущая распахнула глаза в профессионально разыгранном наивном
— Есть такое понятие, как стрела времени, — начал профессор, но оказался прерван.
— А теперь мы покажем вам небольшую, но очень интересную рекламу! — пролепетала ведущая. — Не переключайтесь!
Ночь укрыла город черным плащом: старым, обветшалым, через дыры которого хлестал звездный свет. Прорехи и есть звезды — так утверждал кто-то из древних. Кир лежал без сна и помимо прислушивания к телевизору рассуждал о странностях, произошедших с ним в последнее время. Во-первых, его перестало корежить от присутствия кровопийц. Во-вторых, чувствовал он себя странно. Раньше его вырубало мгновенно, стоило положить голову на подушку: если забывал завести будильник, то часов на двенадцать. Спал он крепко и не запоминал снов. Однако с тех пор, как бывших врагов в его жизни стало слишком много, внутренние часы начали сбоить. Ночь — фангское время. Ард постоянно оставался дежурить, но и дни проводил в отделе. Он, кажется, не спал вовсе, выкраивая от силы пару часов прямо за столом: устраивал голову на скрещенные руки и прикрывал глаза. Кир стал спать намного меньше, похоже, подражая ему. Впрочем, врачевание Дока также стоило учитывать: кровь Арх-Ри в жилах человека, наверняка, была способна на многое.
Возможно, сангри изменяла состав человеческой крови, но для подтверждения или опровержения этого следовало сдаваться медикам, делать кучу анализов, позволять себя обследовать вдоль и поперек. Готов ли был Кир пойти на подобное? Разумеется, нет. Он не лабораторная крыса, не горит желанием двигать науку вперед или послужить человечеству источником биологического материала. К тому же его, по большому счету, все устраивало. Какой полицейский откажется спать меньше при увеличении занятости и не испытывать дискомфорта? Если, конечно, он смыслит свою работу частью жизни, а не просиживает штаны восемь часов с перерывами на обед.
Или так влияла на него сама близость фангов?.. Почему нет? Кровопийцы стойко терпели гудение электромагнитных полей, страдали мигренью из-за компьютеров и телефонов, смирились с обитанием в каменных джунглях больших городов, выучили людские правила общежития. Но кто сказал, будто эти эмпаты ничего не излучали сами?
Предположения… домыслы, гадания… В любом случае они не давали ничего. Страх мутировать, превратившись в невесть кого, — тоже. Да и не боялся Кир на самом деле. Наверняка, кто-нибудь другой, оказавшись в подобной ситуации, места себе не находил, с ума спрыгивал, на стены бросался. Киру же было почти безразлично. Док вытащил его с того света. Кир выжил чудом и теперь всякий новый день считал подарком. Тревожиться о будущем не имело смысла. Даже перестань он быть человеком через год. Если бы не Док, и этого года у него не было бы.
«Завтра гарантированно будет раскалываться голова, потому что сейчас в районе трех утра, а вставать мне в шесть», — напомнил Кир самому себе и мысленно махнул рукой.
Организм увещеванию не внял и спать не захотел. Да и хватит уже жить привычками. Они, как и прочие распорядки дня, праздники и традиции служат лишь одному: незаметному убиванию времени.
— У меня следующее объяснение этому явлению: фанги умеют управлять потоком времени, — рекламный блок, наконец, завершился, и профессор продолжил рассказывать. — Они не знают второго закона термодинамики, с которым вот уже не первый год воюет прогрессивное ученое сообщество.
— А для телезрителей мы должны напомнить, что еще в середине девятнадцатого века немецкий физик «Эр» Клазиус сформулировал постулат, который впоследствии был назван вторым законом термодинамики. Вот как он звучит, — ведущая откашлялась: — Теплота не может сама собой переходить от более холодного тела к более теплому.
— Утверждение, вроде бы, самоочевидное, — сообщил профессор, — всем доводилось наблюдать, к примеру, остывание чая, но никто не видел, чтобы он вдруг стал нагреваться, забирая тепло из окружающего пространства. И все-таки против постулата Клазиуса в свое время выступали многие известные ученые — Тимирязев, Столетов, Ардадский. Даже Циолковский назвал такое суждение антинаучным, поскольку из постулата вытекает неизбежность тепловой смерти Вселенной. Однако…
Кир зевнул.
— То есть, вы хотите сказать…
— Вспомните «Понедельник начинается в субботу» Стругацких и двух Янусов, — хитро прищурился профессор. — Один из них жил в привычном человечеству потоке времени и двигался от прошлого к будущему. Другой — наоборот. Отчего бы не предположить, что Земля и Вара — суть одна планета, вмещающая обе цивилизации, движущиеся в разных направлениях? В какой-то момент времени мы попросту встретились. Так произошло слияние!
— Однако в этом случае неминуемы некоторые аспекты, нестыковки… — начала ведущая.
— У вас много знакомых фангов, милая девушка? — по-отечески вздохнув, спросил профессор. — Вот и у меня их нет. У нас попросту не получится заметить всех возможных несостыковок. Очень долго не могли распознать природу Янусов их коллеги в бессмертном произведении братьев Стругацких. Для нас же фанги и вовсе чужды.
Кир фыркнул. Уж он точно мог сказать, что с Ардом и прочими фангами все обычно. Причинно-следственные связи нигде не хромали, как и прочие логические цепочки. Да и пророческим даром никто не страдал, иначе ловить преступников получалось бы в разы проще, а личность стрелка не вызывала столько вопросов и сомнений. Однако сама теория была не лишена изящества: стройной, красивой и… нелепой.
— И ладно… — сказал Кир и сладко потянулся.
В теле плескалась расслабленная нега. Кир ощущал такой запредельный покой, какой, наверное, испытывал лишь в детстве. Тогда они еще не знали фангов, да и земная природа не пробовала меняться; могли без опаски взять палатки и уйти в леса, как выражалась Лерка: к озеру круглому, словно блюдце, отражающему отчего-то всегда безоблачное небо. Легкий ветерок шуршал в траве и едва слышно потрескивали ветки в костерке. Хорошо. Спокойно…
— Киссс… кс… — глухо и лениво позвал Кир. Кот неторопливо поднял голову, посмотрел на него зелеными глазами и, потянувшись, поднялся, чтобы вновь улечься уже на другой бок. — Отдашь меня на растерзание?