Близняшки для потерянного папы
Шрифт:
— Данные в полицию передам, — начинает перечислять последствия. — Готовьтесь к звонкам и вызову на допрос. Подобный инцидент без внимания не оставят.
— Буду ждать, — холодно произношу, глядя ей прямо в глаза. Если потребуются мои показания, все предоставлю. Это не проблема.
Единственная проблема, которая есть, — поймать Захарова. И обезвредить. Правоохранительные органы должны поторопиться, пока ублюдок не поломал еще больше человеческих судеб.
— Мариш, ты чего так убежала от меня? — В квартиру заходит второй
Удивление на лице мужчины вполне себе реально. Он что, не знал, на какой вызов поехал?
— Вот тебе и «хрена», — раздраженно обращается к нему женщина. — Сколько раз повторяю — курить вредно! А перед вызовом еще и опасно, — стреляет в него полными гнева глазами. — Пойдемте, я вас до машины сопровожу, — говорит уже мне.
— Без проблем, — тут же отзываюсь. Моего парня нужно срочно к хорошему хирургу на стол. Сотрудница скорой права. Счет идет на минуты.
— Девчонки в порядке, — успокаивает мои тревоги товарищ. — Они в ванной. Заперты так, что без труда не открыть, — поясняет. — Ублюдок не смог до них добраться.
Спускаемся, отвечаю на некоторые вопросы сотрудницы скорой, настоятельно рекомендую отвезти своего человека в определенную больницу. Она рядом.
Большой хирургический центр. Множество отделений. Оборудование по последнему слову техники, все на уровне. Узкая специализация у хирургов, молодые врачи с горящими глазами и золотыми руками.
— Тебе нужен Александр Афанасьев, — обращаюсь к пострадавшему. — Скажи, что от меня. Понял?
— Да, — кивает.
Помогаю забраться в карету скорой, захлопываю дверь и в тот же момент машина с включенными проблесковыми маячками и звуком сирены уносится прочь.
Я разворачиваюсь и со всех ног спешу в квартиру. Там остались мои самые дорогие девчонки. Любимая женщина и наша дочь.
Глава 34. Крис
Кажется, моему мандражу нет предела. Я шарахаюсь от каждого звука. Но еще сильнее боюсь тишины.
— Мамочка, что там? — спрашивает Соня, когда за дверью раздаются мужские голоса.
Прислушиваюсь. Слов разобрать не могу, но тембр одного из них мне кажется смутно знакомым. Напрягаю слух изо всех сил, но слов все равно разобрать не могу.
Потом настает тишина. Снова.
И я понимаю, что нет ничего хуже, чем полное неведение происходящего снаружи.
Время останавливается. Минуты превращаются в вечность. Сердце замирает в груди каждый раз, стоит лишь услышать малейший шорох.
— Крис, детка! — звучит тогда, когда я уже потеряла всякую надежду.
— Антон, — выдыхаю. Подношу раскрытую ладонь ко рту, кусаю губы. Слезы неудержимым потоком льются из глаз.
Распахивается дверь, включается свет. Щурюсь. Сонечка прячет в коленях свое личико.
— Крис. — Чехов говорит с облегчением.
— Стой! — кричу, но оказывается поздно. Антон поскальзывается, пытается ухватиться за дверной косяк, но у него не получается. Мужчина со всей силы падает на кафельный пол.
— Твою мать! — ругается, потирая ушибленное плечо. То самое, которое он обжег тоже здесь. В этой же ванной.
— Прости, — глазами, полными ужаса, смотрю на него. Мне до невозможности стыдно.
Чехов смотрит на меня, слегка качает головой. Далеко не сразу понимаю, что он удивляется. Не осуждает.
— Кристина, б…
— Здесь дети! — перебиваю его. Так и не даю сказать то самое слово.
— Блин, — поправляет себя. Бросает беглый взгляд в сторону Сонечки, ухмыляется. — Девчонки, вы молодцы, — заверяет нас обеих. — Вылить на пол все, что только можно, гениальный план. Вы отлично придумали.
— Ловкость рук и никакого мошенничества, — с умным видом произносит Сонечка. Я перевожу внимание на нее.
Обалдеть. И откуда дочка набралась таких выражений?
— Давай помогу подняться, — предлагаю распластанному на плитке мужчине.
— Стой на месте, — не позволяет приблизиться. — Я разберусь.
— Ну-ну. — Теперь время ухмыляться пришло уже мне. — Ты лежишь в окружении мыла. У тебя не получится разобраться! — фыркаю.
— Спорим? — В глазах мужчины появляется опасный блеск.
— На что? — решаю уточнить.
— На поцелуй, — отвечает совершенно серьезно.
— А если выиграю я? — спрашиваю, не разрывая зрительного контакта. Азарт просыпается в груди. — Что тогда будет?
— Что хочешь, — заявляет с уверенностью. — Выбирай.
— Хм, — задумываюсь. Смотрю в сторону дочери, мне тут же приходит в голову коварный план. — Если побеждаю я, то ты отправляешься с девочками в парк. На аттракционы. И будешь кататься вместе с ними. На всем.
Между нами повисает пауза. Сужается мир. Глаза в глаза, сердце в груди замирает.
— Согласен, — выносит вердикт. Мои брови подлетают наверх.
— Значит, по рукам, — заключаю.
Антон в ту же секунду меняется до неузнаваемости. Он перестает быть добродушным и нежным. Превращается в опасного и сосредоточенного. Смотрю на него и понимаю, что никогда бы не хотела иметь такого врага, как он.
Чехов не прощает ошибок. Требует возмездия. Наказывает. Отстаивает и добивается справедливости для тех, кого обещал защищать.
Он осматривает обстановку вокруг, анализирует. Пара ловких движений, и Антон стоит напротив меня. Весь в мыле.
— Обнимашки? — произносит с вызовом, приподнимает бровь. Смотрит на меня с азартом.
— Нет, — говорю, понимая, что у него на уме. — Нет-нет! — выставляю вперед руки.
Но разве это поможет, когда Чехов что-то задумал?
Мужчина одним резким рывком притягивает меня к себе. Вплотную.