Близняшки для потерянного папы
Шрифт:
Под конец уже не могу контролировать свой гнев. Тоня выбесила меня своими словами. Пусть радуется, что я всего лишь ультиматум ей выставил, а не вышвырнул прочь.
— На данный момент Кристина в этом доме точно такая же гостья, как и ты. Только прав у нее больше, потому что она станет здесь хозяйкой, а ты нет, — ставлю пигалицу на место. Задолбало с ней возиться. Пусть сидит и молчит в тряпочку. — Если я услышу от нее хоть от малейшее недовольство твоим поведением, то ты в тот же вечер вылетишь измоегодома
Прыть с сестры сходит довольно-таки быстро. Она неглупая и за время, что живет со мной под одной крышей, уже успела меня неплохо узнать. Тоня прекрасно понимает: я не стану кидаться пустыми угрозами. Раз сказал, то так и сделаю. Лучше не проверять.
— Ты не посмеешь! — От злости и безысходности она вот-вот готова разрыдаться. Только вот на меня ее слезы не подействуют, пусть льет сколько захочет. Плевать.
— Уверена в этом? — вопросительно наклоняю голову, не отрываю от девушки внимательный изучающий взгляд. — Можешь рискнуть и проверить. Один раз, — намеренно делаю паузу. Пытаюсь взглядом выбить из Тони всю дурь. — Второго не будет.
— Не строй из себя самого крутого, брат, — выплевывает с ненавистью, сверкая глазами. — На тебе и твоем долбаном благородстве свет клином не сошелся, — держится от меня на расстоянии. Шипит. — Помимо тебя в мире есть еще множество нормальных и надежных людей! Которые ко мне не безразличны!
— Так иди к ним! — показываю по направлению к входной двери, повышаю голос. — Раз ты такая прекрасная и замечательная, — развожу руки. — Раз ты так всем нужна! — Злость забирается под кожу, наполняет меня.
Я устал объяснять ей прописные истины. Что она не одна на свете, что есть и другие люди. А еще есть те, кому нужна помощь. И им действительно нужно помогать.
Что под людей нужно подстраиваться, искать с ними общий язык. Что даже самый грамотный и умный человек может ошибаться.
А еще нужно быть добрее. Потому что зла и без того хватает.
Но Тоне на все мои слова и разъяснения плевать. Она как была, так и остается самой настоящей на свете стервой и эгоисткой.
— Шуруй на все четыре стороны, Тоня! — смотрю на сестру, не скрывая своих эмоций. Глубокое разочарование и раздражение захлестывают меня, уносят в водоворот. — Набивай шишки, совершай ошибки, расхлебывай все то, что совершила! Сама! — вдалбливаю каждое слово ей в черепную коробку.
Может, хоть что-то поймет? Хотя… Уверен, что не получится у меня до нее достучаться. Зря только трачу время и силы.
— Учись житьсама, а не сидеть и ждать, когда к тебе придут и принесут все готовое на блюдечке с голубой каемочкой. Такого не будет! Потому что это не сказка, а жизнь! — Меня начинает нести.
Понимаю, что вот-вот окончательно перейду черту и в наших отношениях перешагну через точку невозврата, но ничего не могу с собой поделать. Когда речь заходит
— Да что ты обо мне знаешь! — фыркает, защищаясь. В глазах слезы, губы искусаны в кровь.
— Достаточно, чтобы понимать, как ты закончишь свою жизнь, — смотрю на сестру холодно и властно. — Ты избалованная, эгоистичная дрянь, Тоня. И никому на всем белом свете помимо меня не нужна.
— Да пошел ты! — всхлипывая, кидает. Выскакивает в коридор, несется в свою комнату.
Я остаюсь в кабинете. Один.
Глава 38. Крис
— Мамочка, а кто так громко кричит? — невинно хлопая глазками, спрашивает Соня.
— Тетя Тоня, — тщательно скрывая недовольство, произношу я.
Мы не успели с девушкой толком познакомиться, как она меня тут же записала во враги. Не знаю, что такого ей сделала, но лично для меня приятного в происходящем нет.
Умом понимаю, что Антон старается для нашей с девочками безопасности, Тоня привыкла быть в этом доме хозяйкой. Но я ведь ни на что не претендую. Не собираюсь наводить здесь свои порядки, выстраивать свои правила, требовать что-то от его сестры.
К чему враждебность? К чему споры и ругань? У меня есть любимая квартира, свой уютный маленький мир. И как только появится возможность, мы с девочками тут же вернемся туда, откуда приехали. Я не стану лишний раз никого стеснять.
Но Тоня не захотела меня даже слушать. Я попыталась с ней завести разговор, но в результате как со стеной поговорила. Потом еще около часа отходила, чувствовала себя, словно облитой помоями. Паршиво до ужаса.
А теперь с сестрой отправился беседовать Чехов. И, судя по истошным крикам и визгам, он от девушки добился гораздо большего, чем я.
— Мне страшно, — прижимается ко мне малышка после очередной тирады за стенкой. Вздыхаю. Такими темпами девочки еще долго не уснут.
— Мне тоже, — тихонечко признается Маруся. Обхватывает колени руками, прижимает к себе.
— Хорошие мои, не обращайте внимания, — подхожу к Марусе, обнимаю ее.
Целую дочку в щечку, глажу по голове. Действую бережно и осторожно. Каждый раз напоминаю себе, что малышка считает меня чужой.
— Все хорошо, — заверяю дочек. — Не переживайте, — прошу их.
Смотрю на своих девчонок и улыбаюсь. Тепло наполняет душу, несмотря на все невзгоды, я все равно свечусь любовью.
Малышки лежат в своих кроватках. Розовое постельное белье, единороги и бабочки сплошь на нем. Рядом с каждой кроватью горит ночник-облачко. Комната погружена в атмосферу мира и спокойствия. Даже Миска пришла к нам сюда, забралась к Марусе на кровать, урча и требуя ласки, ластится к девочке.
Кошка лезет малышке в лицо, та хихикает. Но довольная, улыбается счастливо. В конечном итоге сдается и начинает гладить Миску. Та еще сильнее принимается мурлыкать в ответ на каждое прикосновение.