Близость
Шрифт:
Просыпаюсь, от холодного воздуха ласкающего моё лицо и мерного покачивания собственного тела и понимаю, что уже не в машине. Тихонько открываю глаза, чувствую под своей спиной и коленками крепкий хват мужских рук, и испугавшись распахиваю глаза окончательно.
Понимаю, что нахожусь на руках у Андрея, и он поднимается со мной на крыльцо какого-то большущего загородного дома.
— Пусти меня сейчас же — начинаю с криками выдираться из его рук — Ты что, считаешь, что я совсем ходить не в состоянии?
Андрей на этот раз не настаивает, успев к этому времени открыть дверь
Молча оглядываю дом, в который Андрей привёл меня. Это даже скорее не дом, а особняк. Большой, просторный, богато и со вкусом обставленный. Видно, что хозяин не поскупился, делая ремонт своего жилища. Я нахожусь в просторном холле двухэтажного дома. Тут высокие потолки, большие панорамные окна, а в центре расположилась внушительных размеров шикарная винтовая лестница, ведущая на верхний этаж.
— Чей это дом? — не выдержав, задаю мучающий меня вопрос. Наверно это дом начальника Андрея, того, чью машину он водит. Только зачем брат привёз меня сюда? Может, за неимением собственного жилья, он живёт на территории своего шефа…
— Мой. — вырывает меня из размышлений короткий ответ Андрея.
Охренеть… других слов подобрать просто не могу. А в слух присвистываю.
— Ты что, помощник президента? — пытаюсь шутить, но как-то не смешно выходит. — Нет, серьёзно, чем занимаешься?
— Так, мелкий предприниматель. — уклончиво отвечает брат. Нормально у нас предприниматели зарабатывают.
— А конкретнее как-то нельзя? — начинаю злиться, что приходиться каждое слово из него тянуть клещами.
— Торговля. — опять ничего определённого. Ну и наплевать. Не хочет отвечать, так и не надо. Я тоже не горю желанием с ним беседы беседовать. — Ладно, я пойду гляну, что у нас сегодня на ужин, а ты пока иди посмотри свою комнату. Второй этаж, первая дверь направо. — и с этими словами скрывается в одной из комнат первого этажа, судя по всему там кухня.
Я тем временем плетусь на второй этаж. Он не менее шикарный, чем первый. Меня встречает просторная гостинная с большим кожаным диваном и домашним кинотеатром, справа от гостиной идёт небольшой коридор с несколькими комнатами. Должно быть это спальни. Захожу в ту, что указал мне Андрей и вздыхаю от изумления. Не буду кривить душой, комната мне очень нравится. Большая, светлая, в нежных бело-голубых тонах. Слева от входа расположилась широкая двуспальная кровать с белым, словно лёгкие облака, полупрозрачным балдахином. Комната обставлена просто, но со вкусом. Из мебели есть ещё прикроватные тумбочки, шкаф, комод и плазма. Всё что нужно, для жизни, при этом нет чувства захламлённости.
Снова выхожу в коридор, в поисках душа. Интуиция подсказывает мне, что найду его в самой последней комнате, располагающейся перпендикулярно остальным, и не обманываюсь. В другие спальни зайти не решаюсь, чувствуя себя каким-то шпионом, поэтому спускаюсь вниз к Андрею. В голове всплывает его фраза о том, что он пошёл проверить что сегодня на ужин. Получается, что готовит не он. Может он живёт с девушкой? Ему же, получается, уже двадцать восемь лет… Да у него вполне может быть даже жена и куча детей в придачу. Не даром на втором этаже целых четыре спальни…
Андрей
Нервы. Нервы. Нервы. Не могу перестать волноваться, пока сестра ходит наверху, осматривая дом. Не знаю как себя вести, что говорить. Чувствую себя полным долбаёбом и это бесит, выводит из себя, зарождая внутри всё нарастающую ярость с лёгким привкусом паники. Я, чёрт возьми, не готов к тому, чтобы брать на себя ответсвенность за чужую жизнь, становиться для Кати заботливым родителем, воспитывать, терпеть подростковые выкрутасы. Начинает нервно потряхивать в предвкушении закидонов не закончившегося ещё переходного возраста.
Услышав позади Катины шаги, быстро беру себя в руки и оборачиваюсь, натягивая на рожу выражение невозмутимости. Она стоит на пороге, с некоторой опаской в глазах поглядывая в мою сторону. Не доверяет мне, побаивается, думаю даже ненавидит. От осознания этого факта становится тошно от самого себя. Бедный ребёнок прожил половину жизни в детдоме, без должной заботы, без внимания семьи. Этого всего не должно было произойти с ней. Она должна была быть со мной, расти в любви, в ласке, внимании. Тут же проклинаю себя за витавшие минуту назад в голове мысли о нежелании брать на себя ответственность. Чёртов ублюдок. Благодари бога, или хрен знает кого, за то что сестра вообще осталась жива.
Окидываю её внимательным взглядом. Она такая маленькая и хрупкая. Взор падает на стройные ножки, облачённые в джинсовые шорты, поднимается к осиной талии, переходит на небольшую аккуратную девичью грудь, следует дальше к ключицам и лебединой шее, по ней вверх к пухлым губам и останавливается на серо-голубых глазах, сердито на меня взирающих.
— Закончил осматривать? — грубо спрашивает сестра, прислонивших к дверному косяку, и скрестив руки на груди.
Оставляю вопрос без ответа, и указываю ей на место за столом, куда она послушно усаживается, пока я раскладываю по тарелкам жаркое.
— А где твоя семья? Они не будут с нами ужинать? — всё тем же сердитым голосом спрашивает Катя.
Хочу ответить ей, что единственный член моей семьи сейчас сидит напротив и испепеляет взглядом, но отвечаю только короткое:
— Холост.
— Кто тогда приготовил ужин? Ой, вот только не говори, что сам — ехидничает девчёнка, чем вызывает во мне волну воспоминаний о нашем с ней прошлом. Исключительно о хороших его моментах, когда мы с Катей были вдвоём, она маленькая и беззащитная сидела у меня на плечах и вот также ехидничала и смеялась. Эти картинки вызывают теплоту — давно забытое мной чувство, растекающееся где-то в груди и незаметно охватывающее всего меня целиком. Смотрю на неё, на её широко распахнутые глаза, на повзрослевшее, но всё же до боли знакомое родное лицо, и все страхи о неожиданно нахлынувшей ответственности испаряются, уступая место обсолютной радости от того, что она снова со мной, рядом, что могу видеть её, слышать, пусть даже она язвит, сердится, пусть ненавидит меня сейчас, я это исправлю со временем. Главное, что мы снова вместе и это кажется таким правильным, что другого исхода событий не могу себе даже представить.