Блог проказника домового
Шрифт:
– Могу довезти вас до метро.
Она обрадовалась, сняла туфли, я накинул на голову новой знакомой свой пиджак. Через несколько секунд мы очутились в моей машине. И тут на платье незнакомки на спине лопнула молния. Я попытался ее починить… Вот как-то так и получилось. Потом я довез даму до метро. Все. Да! Молнию мне удалось исправить. Может, это она? И где находился мозг господина Подушкина, когда он диктовал незнакомке свой телефон? Явно не в голове, а значительно ниже. О господи! Лена! Лена! Это же сестра художника, который пригласил Николетту с мужем к себе на выходные. Владимир, мой отчим, живо нашел причину отказаться, маменька потащила с собой меня. Мы провели в деревне три дня и две ночи. У живописца гостила ближайшая
Дверь открылась, в кабинет вошел Семен.
Глава 4
– Что скажете, Иван Павлович? – поинтересовался владелец магазина.
Я решил быть откровенным:
– Если все обстоит так, как описала Эмма, то возникают сомнения в виновности Роберта. Но есть некоторые нестыковки в ее истории. И учтите нюанс: почти все родственники преступников уверяют, что их близкие ни в чем не виноваты, арестованы и осуждены по ошибке, сидят на зоне за чужие грехи, так как у семьи денег на взятки не нашлось. Но сие неправда. Да, случается, что в бараке оказывается тот, кто не совершал преступления, но основной контингент получает по заслугам. И мужья порой не выкладывают женам все до последней капли. Вероятно, Роберт очень хотел получить новую квартиру для своей семьи, поэтому и решился на преступление. Но…
Я замолчал.
– Но? – повторил Семен.
– Письмо, – продолжал я. – Вы его читали? Оно очень искреннее, понятно, как автор нервничал. Зачем лгать перед смертью? Обычно на краю могилы люди говорят правду, хотя… Я знаю и иные случаи.
– Вы сомневаетесь в виновности Роберта? – обрадовался Занавесин.
– Не хватает информации, чтобы делать выводы, – объяснил я. – Я выслушал пока одну сторону, признаю, не самую объективную. Зададим вопрос: мог ли Шмидт один спланировать взрыв, осуществить его, а перед этим похитить драгоценности и продать их? Неужели все ключи от депозитария и ячеек валяются где попало? Уж, наверное, их хранят в надежном месте. Имеет ли возможность клерк средней руки добыть пропуск в зал вип-ячеек? Если я правильно понял, ювелирные изделия Шанхаева уникальны, сбыть такие не просто, в ломбард их не понесешь. Чаще всего эксклюзивные украшения крадут под заказ. Вызывает настороженность смерть начальника департамента, который пригласил Роберта участвовать в конкурсе. Его убили вскоре после взрыва. Да, Москва – город, где высок уровень уличной преступности. Но смерть Игоря Кирилловича… Может, она не связана с происшествием в банке?
– Меня удивило, что взносы Роберт приносил Маслову наличными, – добавил Семен. – Я выплачивал кредит на машину. Иногда приходил с рублями в кошельке, но всегда шел в кассу. Я давно пребываю в уверенности, что современные финансисты купюры только в банкоматах видят, когда лично им казначейские билеты нужны. На работе у них деньги виртуальные, они со счета на счет переползают.
– Предположим, Роберт соврал про конкурс и на самом деле взорвал ячейки, но тогда у него был сообщник, – предположил я, – человек, который стоит выше на служебной лестнице, имеет доступ в депозитарий и к ключам. А квартира – плата за преступление. Если же Шмидт говорил правду и Игорь Кириллович обманул его, то возникает подозрение, что самого Маслова убил не простой грабитель. В этом деле есть еще кто-то. В любом случае в «Кросе» работает некто из организаторов взрыва. Об этом написано в анонимке, которую получила Эмма, да и я начинаю так думать. Неизвестный пока участник преступления забрал украшения. Роберта использовали втемную или он состоял в сговоре? Ответа на сей вопрос я не знаю. Но думаю, что организатор преступления на свободе. Вопрос: нужно его искать или нет?
– Конечно, да, – без задержки заявил Занавесин. – Тогда в случае вины Шмидта, раз соучастников много, Робу меньший срок дадут.
– Нет, – возразил я, – наоборот, нарушение закона в составе группы утяжеляет наказание. Преступление не сосиска, оно не становится меньше, если много едоков.
– Неужели? – удивился владелец магазина. – Я думал иначе. Иван Павлович, вы беретесь за эту работу? Я оплачу все счета.
Я на секунду задумался.
– Не гарантирую успех, не обещаю, что смогу стопроцентно доказать невиновность Шмидта. Вдруг получится наоборот, и я выясню, что клерк замешан в деле?
– Нужна правда, – отрезал Занавесин.
– Попробую ее откопать, – сказал я, вынул из кармана звонивший мобильный и, не глядя на экран, приложил его к уху: – Лена, добрый день. Понятия не имею, как какает павлин. Не могу дать ответ на ваш вопрос.
– Вава, ты сошел с ума? – ехидно осведомилась Николетта. – Перегрелся на пляже?
Учитывая, что за окном промозглая московская зима, вопрос про пляж прозвучал весьма уместно.
– Прости, Николетта, не думал, что это ты.
– Немедленно прекрати думать! – велела маменька. – Купи вещи по списку. Сию секунду!
Послышался гудок, в трубке повисла тишина.
– С удовольствием, – улыбнулся Семен.
– Простите? – не понял я. – Вы о чем?
– Вы сказали: «Понятия не имею, как какает павлин», – пояснил Семен. – Подсказываю правильный ответ: «С удовольствием». Это старая загадка из серии «Из какой посуды никто не ест? Из пустой».
– Спасибо, – обрадовался я, и тут опять пришло эсэмэс от Елены:
«Ваня, как какает павлин? Ну, пожалуйста! Ты же обещал помочь!»
«С удовольствием», – ответил я.
Обсудив с Занавесиным условия нашего договора, я сел в машину и открыл сообщение от Николетты.
«Вава! Срочно! Хрустальный шар с подсветкой. Клетка с совой. Карты Таро. Магические камни. Черный кот. Свечи. Коврик пяти волшебств. Денежный веер. Перья лысого ежа. Сделай фото витрины, скажу, какие брать. Быстрее. Люди уже идут».
Я давно смирился с капризами Николетты. Не стану роптать, если маменька отправит меня в три утра за мороженым, просто поеду в круглосуточный супермаркет. Я с младых ногтей уяснил: лучше выполнить приказ маменьки, чем пытаться объяснить ей глупость распоряжения. И тут раздался звонок.
– Вава! Ты заснул? – заорала Николетта. – Поехал за покупками?
– Нет. Потому что…
– Меня не волнует, по какой причине ты не сдвинулся с места. Включи свой мотор на пятую скорость! – заголосила родительница.
– У меня его нет, – вздохнул я, – у людей двигатель отсутствует.
– Отлично знаю, как ты умеешь деликатно хамить, – сменила крещендо на шипение маменька. – Помню, как в субботу Нюка Шерметова-Шанхаева показала пальцем на твою позорную дворнягу с простонародно-лапотным именем Геракл и спросила: «Вава, чем ты лечишь его блох?» И что ты ответил? «Зачем им лекарства? Блохи моей собаки ничем не болеют».
Я молча слушал Николетту. Похоже, она забыла, что моя «позорная дворняга» ранее считалась ее любимцем, элитным кобелем по кличке Людвиг Ван Иоганн Вольфганг Цезарь Брут Ницше. А потом, когда выяснилось, что родословная поддельная, мне пришлось забрать псинку, поелику моя добрая маменька решила усыпить животинку. Вскоре я выяснил, что Людвиг et cetera [2] женского пола. Кстати, зовут ее теперь Демьянка. А Геракл не имеет никакого отношения к простонародью и лаптям, это полубог, сын Зевса и земной женщины Алкмены.
2
Et cetera (лат.) – и так далее.