Блокада. Книга 3. Война в зазеркалье
Шрифт:
Удар о скалу вышиб из него воздух.
Несколько секунд он падал — просто скользил вдоль отвесной стены, весь сжавшись в ожидании неизбежного конца. Потом его рвануло вверх с такой силой, что Гегель услышал, как хрустят кости и мышцы. Парашют, зацепившись где-то наверху за острый скальный выступ, застрял и спас оберштурмбаннфюрера от падения в пропасть.
— Эй, — донесся сверху чей-то зычный голос, — вы живы, приятель?
— Да, — крикнул Гегель и тут же скривился от пронзившей ребра боли. — Вытащите меня отсюда, здесь чертовски неуютно!
— Не
Спустя полчаса завернутый в теплый плед Гегель сидел в палатке лейтенанта горных стрелков Райнера и пил щедро предоставленный в его распоряжение коньяк. Райнер реквизировал целую бочку коньяка где-то внизу, в долинах, и, невзирая на запреты начальства, приволок его на перевалы. Егеря, по словам лейтенанта, были чрезвычайно благодарны ему за это решение — хоть тащить бочку в горы было трудно, зато теперь без проблем можно было промочить горло на сон грядущий.
— Вы герой, оберштурмбаннфюрер, — говорил Райнер, поднимая бокал за здоровье своего гостя. — Прыгнуть с парашютом при такой видимости, да еще на этот чертов склон! Вы, верно, проходили обучение в полку «Герман Геринг»?
— Нет, я вообще не имею отношения к Люфтваффе, — покачал головой Гегель. — У меня просто не было другого выбора, лейтенант.
Ему даже понравилось, как скромно и в то же время достойно прозвучал его ответ. Коньяк живительным теплом растекался по жилам, смягчая боль в груди — Гегель подозревал, что пара ребер у него все-таки треснула.
— Прозит, оберштурмбаннфюрер! Значит, вы говорите, вам нужна фрау фон Белов?
— Верно. Вы знаете, где ее найти?
Три дня назад она вместе с егерями фон Хиршфельда ушла вниз, в ущелье. И с ней этот здоровяк, телохранитель фюрера. С тех пор я о них ничего не слышал.
— А что сейчас там, внизу?
— Война, — пожал плечами Райнер. — Это мы тут сидим и полируем желудки трофейным коньяком, а там ребята майора Залминтера занимаются настоящим делом. Русские пытаются сдержать наше наступление вдоль по ущелью, им по воздуху доставляют оружие и боеприпасы, но у них не хватает людей. Вот и все, что я знаю, оберштурмбаннфюрер.
— А кто… — начал, было, Гегель, но тут у входа в палатку послышался какой-то шум. Эрвин оглянулся и увидел высокого худощавого офицера с орлиным пером за кантом бергмютце.
— Позвольте представить вас, господа, — слегка запинаясь, сказал Райнер. — Оберштурмбаннфюрер Эрвин Гегель, служба безопасности. Гауптманн горных егерей Хайнц Грот, правая рука генерала Ланца. Присаживайтесь, Хайнц, у нас есть коньяк…
— У вас всегда есть коньяк, Райнер, — весело сказал худощавый. Глаза у него были зеленые, с сумасшедшинкой. — Очень рад знакомству, оберштурмбаннфюрер. Нет-нет, Райнер, мне не наливайте, у меня завтра ответственный день. Мы идем на Эльбрус.
— На Эльбру-ус? — протянул лейтенант. Гегель подумал, что он уже порядочно набрался.
— Да. Я только что с юго-восточного склона. Там есть альпинистский лагерь, Приют
— Ладно вам заливать, Хайнц! Русские, наверное, просто сбежали оттуда?
— Вовсе нет, — Грот повернулся к Гегелю. — Вы тоже мне не верите, оберштурмбаннфюрер?
— Отчего же, — сказал Эрвин. — Но любопытно было бы послушать, как вам это удалось.
— А! Проще простого. Приют, должен вам сказать, расположен на четырех тысячах ста тридцати — ну, то есть, довольно высоко. Обычно на такой высоте человека охватывает вялость, апатия, напрягаться решительно не хочется. Но у меня в роте были сплошь альпинисты, которым к высоте не привыкать. А у русских там были обычные красноармейцы. Впрочем, довольно храбрые ребята оказались. Ну, так вот. Мы с оберлейтенантом Шнейдером поднялись к приюту, и там я разделил свою роту на две части. Одна залегла прямо перед зданием — это, кстати, довольно большая трехэтажная гостиница — а Шнейдер со своими стрелками незаметно поднялся на склон и занял высоту над Приютом.
— Стратег, — уважительно сказал Райнер, подливая коньяк Гегелю. — Ваше здоровье, Хайнц!
— Спасибо. После этого мне оставалось только пойти к хижине и сдаться в плен находившимся там русским.
— Сдаться? — Райнер едва не подавился коньяком.
— Ну да. Они поначалу обрадовались — как же, захватили такую важную птицу… Но потом, когда я им объяснил что к чему, призадумались. Ведь они, по сути дела, оказались в мышеловке. Отступать им было некуда. Попробуй они высунуться из гостиницы — стрелки Шнейдера перещелкали бы их как куропаток на снегу. Отстреливаться из окон они могли сколько угодно… до тех пор, пока у них не кончились бы патроны. Они, конечно, страшно разозлились и хотели меня расстрелять. Даже к стенке уже поставили. Но потом сообразили, что убив меня, только подпишут себе приговор.
— Вы рисковали, — заметил Гегель. — Русские, как правило, в таких ситуациях не церемонятся.
— Я же говорю — на такой высоте неподготовленные люди становятся вялыми. Драться им не очень-то и хотелось, тем более что я был чертовски убедителен, когда объяснял им, сколько у них шансов выстоять против моих егерей. Ноль, зеро. В общем, они раздумали меня убивать и согласились на мои условия. А условия были очень просты: они сдаются и складывают оружие, а я отпускаю их вниз, в долину.
— И они сдались? — недоверчиво спросил Райнер.
— А что им оставалось делать? Сдались, конечно. Я, разумеется, тоже сдержал свое слово. Думаю, сейчас они уже где-нибудь по дороге в штрафные роты.
— Ловко, — одобрил Гегель.
— Самое главное — нам теперь открыт путь на Эльбрус. Послезавтра мы начинаем восхождение, и скоро знамя рейха будет развеваться над высочайшей вершиной Кавказа!
— Насколько я знаю, фюрер придает этому событию большое значение, — осторожно сказал Гегель. — Я обязательно расскажу ему о вашем героическом поведении.