Блокада. Запах смерти
Шрифт:
Старший лейтенант с некоторым удивлением посмотрел на майора, словно хотел напомнить ему, кто именно сейчас приедет, но сдержался.
– Убита же девушка, которая проживала с ним под одной крышей, – после ухода дежурного пояснил Петраков Солудеву, видя, что его реакция немногим отличается от реакции старшего лейтенанта.
– Так-то оно так, но… – Выражение лица у Виктора осталось пессимистичным.
Через пять минут в райотдел вошел Семен Иванович.
– Где мои жена и дочь? – с порога раздраженным тоном спросил он у дежурного. – Почему вы их не
– Нет, что вы, Семен Иванович, – испуганно зачастил дежурный, – просто мы дожидались, пока их опросят сотрудники из управления.
– Кто такие? – поинтересовался Брюжалов, поравнявшись с Солудевым и Петраковым. Когда оперативники представились, строго в упор посмотрел на Петракова: – Вы в чем-то подозреваете моих родных?
– Нет, – ответил майор.
– Тогда почему они еще здесь? – возмутился Брюжалов.
– Мы не хотели отпускать женщин одних, – соврал Петраков, – решили дождаться вас, чтобы вы сами доставили домой. Они перенесли сегодня немало.
– Это меняет дело, – успокоился Семен Иванович. – Где они?
Его проводили к жене и дочери, сидевшим возле кабинета. Те, увидев главу семьи, бросились к нему, наперебой рассказывая о кошмарном происшествии.
– Давайте подождем до дома, – принялся успокаивать их отец, направляясь вместе с семьей к выходу.
– Подождите, Семен Иванович! – окликнул его Петраков. – Вам придется ненадолго задержаться и дать показания.
– Мне? – удивленно, с угрожающей ноткой в голосе произнес заместитель председателя ленгорисполкома.
– А что тут здесь удивительного? – как можно мягче заговорил Петраков. – Убита девушка, которая проживала с вами в одной квартире…
– Не со мной, а с моей семьей, – перебил Брюжалов. – Жену и дочь вы уже допросили, я ничего существенного добавить не смогу.
«Что-то тут не так, – промелькнуло у опытного оперативника. – Он так отреагировал, словно заранее подготовился».
– Мне очень неприятно, но я должен выполнить эту формальность, – пояснил Петраков.
– Подождите меня, – раздраженно бросил жене и дочери Семен Иванович, всем своим видом показывая желание побыстрей отвязаться от настырного оперативника.
– Семен Иванович, вы знали погибшую до того, как она пришла к вам жить? – задал первый вопрос Петраков.
– Ну, может быть, пару раз видел ее, когда она к дочери моей приходила, – как можно равнодушнее, чтобы не выдать своего волнения, ответил Брюжалов.
– А ее родителей?
– Нет, с врагами народа не знаюсь, – вызывающе ответил Брюжалов.
– У вас не было ссор с погибшей? – последовал неприятный для него вопрос.
– Какие ссоры, майор? – вопросом на вопрос ответил опрашиваемый. – Что мне с ней было делить?
– И все-таки ответьте, – настаивал Петраков.
– Нет! – едва сдерживаясь, отчеканил Брюжалов.
Алексей Матвеевич задумался. Ему показалось, что он упустил какую-то мимолетную догадку.
– Послушайте, майор, а не тот ли вы офицер милиции, что придирался к накладным склада неприкосновенного эвакуационного
– Да, именно я занимался проверкой, которую мне поручило начальство, – недовольно ответил Петраков.
– У вас, значит, всегда активность проявляется не в том направлении, – кольнул его Брюжалов.
– Как знать, в том или не том, – не сдержался Петраков. – Только если бы мне не чинили препятствий, наверняка я смог бы предотвратить убийство вашего сотрудника Серебрицкого.
– На что вы намекаете? – повысил голос Семен Иванович. – Вы разве не знаете, что Серебрицкого убили уголовники.
– На моей памяти это уже не первый случай, когда убили человека, ответственного за хранение продуктов, – вспомнил недавнее прошлое майор, – и потом всегда оказывалось, что убийство всегда было связано с огромными расхищениями социалистической собственности.
– У вас еще есть вопросы ко мне? – Семен Иванович посмотрел на часы, намекая, что продолжать диалог у него нет ни времени, ни желания.
Алексей Матвеевич встал, показывая, что беседа закончена.
– Распишитесь, – протянул он протокол.
Брюжалов нетерпеливо расписался.
– Надеюсь, вы не только в продуктовых вопросах стараетесь разбираться, но и в раскрытии убийства Веры такое же усердие проявите, – решил уколоть напоследок неприятного для себя собеседника Брюжалов.
– Можете не сомневаться, – усмехнулся оперативник. – Кстати, мы уже нашли квартиру, где произошло убийство.
– Так в чем же дело? Арестуйте убийцу, – прищурился Брюжалов. – Кто-то же там проживает.
– Проживал, – поправил его Петраков. – Прежний жилец, Христофоров Бронислав Петрович, в данное время квартирует в неустановленном месте.
– Кто?! – вырвалось у Семена Ивановича.
– Христофоров. А что вы так эмоционально отреагировали? – удивился его реакции Петраков. – Вы знаете этого человека?
– Да, кто ж его не знает! Любой культурный человек, который бывал до войны в театре, прекрасно знает эту фамилию, – быстро нашелся Семен Иванович.
– А у меня к нему есть несколько личных вопросов, – пробормотал оперативник.
После ухода Брюжалова Алексея Петракова не покидало смутное ощущение: он что-то упустил в беседе, причем очень важное. Однако, как ни старался понять, что именно, анализируя разговор с ним, подсказки так и не нашел.
С самого утра Нецецкого вызвал к себе обер-лейтеннант Шнип и, налив старому вору коньяку, предложил выпить за победу Германии. Это было странно, но Дед не подал вида, тем более что предложенный коньяк был весьма хорош, а провозглашенный тост нельзя было игнорировать. Затем Григорий Иванович стал рассказывать об агентурной сети в осажденном городе и о ее деятельности, о том, как удачно используются подростки, с чьей помощью доставленная группой Христофорова типография наводнила Ленинград немецкими листовками, и что теперь она начала печатать поддельные продуктовые талоны.