Блокада. Запах смерти
Шрифт:
– Слава, ты как здесь оказался? Ты почему не на комбинате?
– Я там не работаю больше, – с трудом выжал из себя мальчик.
– Что? – нахмурился отец. – Почему?
– Меня уволили, – сжался под его взглядом Славка. – За опоздание.
– Та-а-ак… – протянул Алексей Матвеевич, оглянувшись по сторонам, словно проверяя, много ли людей слушает его разговор с сыном. Таковых нашлось немало, и Петраков-старший с трудом сдержал подкативший гнев.
– Иди домой, вечером поговорим, – строго наказал он сыну, первым выходя из укрытия и не смотря на Славку.
– Хоть сына увидел, – попытался успокоить друга уже в машине Виктор Солудев, присутствовавший при разговоре в подъезде.
– Лучше бы не видел… – Петракова
– Да ладно тебе. Проспал, наверное, парень пару раз, вот и уволили с работы.
– Всегда вовремя его будили, – покачал головой Петраков. – Нет, здесь что-то другое, иначе он бы мне или матери сказал.
Оставшуюся часть дороги до места преступления, куда они ехали, коллеги молчали. В управлении не хватало опытных оперативников, и их с Солудевым попросили помочь при расследовании убийства, зная, что они смогут квалифицированно провести первоочередные оперативно-розыскные мероприятия. На месте преступления уже была милиция из районного отдела – девушка-следователь, участковый врач.
Тело жертвы лежало на тротуаре между стеной дома и кучей мусора, собранного при уборке улицы, и было сильно изувечено.
– Я всего лишь участковый врач, – заговорил медик, бледный от холода и увиденного, – и могу только констатировать смерть да определить примерный возраст и пол. Да еще причину смерти.
– Причину смерти и без вас можно определить без ошибки, – подал голос Солудев, глядя на разрубленную голову. – А почему судмедэксперта нет?
– Наш, который за райотделом был закреплен, умер несколько дней назад, а нового еще не прислали, вот и пришлось участкового врача вызвать, – пожаловался милиционер.
– Документы при погибшей обнаружены? – спросил Солудев.
– Нет, ни одной бумажки при ней нет, – отрапортовал милиционер.
– Пожалуй, трудно будет установить личность пострадавшей, – заключил Солудев.
– Товарищ следователь, вы протокол осмотра места преступления уже начали составлять? – поинтересовался Петраков.
– Она боится смотреть, – шепнул ему на ухо участковый милиционер, – в обморок может упасть.
Следователь, стоявшая поодаль, собрала все свои силы и подошла к мужчинам, которые разговаривали, стоя вблизи от изуродованного тела.
– Я начала с описания прилегающей территории, – стараясь не смотреть на тело убитой сверстницы, пояснила следователь.
– Давно в должности? – поинтересовался Петраков.
– Месяц.
– С юрфака?
– Да, с пятого курса, по комсомольской путевке, – вздохнула девушка.
– Не привыкла еще к крови? – посочувствовал ей майор Петраков.
– Страшно, – кивнула головой следователь.
– Ладно, запишешь под диктовку, – выручил ее Алексей Матвеевич. – Ты, Вить, помоги коллеге, надиктуй ей описание места происшествия и результаты осмотра трупа.
– Хорошо, – согласился Солудев.
Следователь записывала его слова в протокол, продолжая стоять спиной к искромсанному телу, напряжение не покидало ее. А Петраков принялся изучать место происшествия и анализировать увиденное. Прежде всего он обратил внимание на характер повреждений: кроме ужасной раны от смертельного удара по голове на теле имелись множественные раны. Майор помнил случаи, когда людей, упавших замертво на улице, буквально растаскивали на куски ополоумевшие от голода горожане, но сейчас предположить, что обессилевшая девушка была атакована охотниками на человечину, мешала простыня, в которую было завернуто тело. Поискав следы волочения, вместо них он обнаружил дорожку из редких капелек крови. Петраков понял, что несчастную сюда принесли, и пошел по кровавым следам.
Кровавая ниточка привела его во двор дома, где проживали деятели искусств и партийная номенклатура, и здесь оборвалась. Петраков пожалел, что во всем управлении НКВД по Ленинграду и Ленинградской области не осталось ни одной служебной собаки, которая
Он осмотрелся. Восемь подъездов являли собой не очень хорошие перспективы для расследования. Особенно если учитывать, что жильцов в них живет сейчас мало, а значит, свидетелей найти будет практически невозможно.
«А двор-то знакомый», – отметил про себя Петраков. И вспомнил, что приходил сюда к Христофорову, чтобы справиться у него об исчезнувшей сестре. С той поры прошло довольно много времени, но о Марии так и не было никакой информации. Решив проверить, жив ли Бронислав Петрович, проживает ли по старому адресу, Алексей зашел в подъезд и, поднявшись на площадку нужного этажа, постучал в дверь. Ему никто не ответил, хотя, судя по следам перед дверью, в квартире кто-то недавно был. Но это мог быть кто угодно – новые жильцы, получившие ордер за смертью прежнего хозяина, кто-либо из домоуправления или, наконец, соседи, у которых находятся ключи. Майор машинально взялся за округлую бронзовую дверную ручку, чтобы проверить, закрыта ли дверь, и почувствовал какую-то шероховатость на гладкой металлической поверхности. На площадке было плохо видно, поэтому он достал керосиновую зажигалку и посветил ею – на ручке отчетливо были видны засохшие темно-бурые мазки крови. «Интересный поворот», – отметил про себя оперативник, которого захватил охотничий азарт.
Вернувшись к месту обнаружения трупа, Петраков позвал следователя и Солудева, решив провести осмотр квартиры. Они вызвали местного домоуправа, который, в свою очередь, позвал дворника с топором для вскрытия двери. Массивная створка с хорошим замком никак не хотела открывать тайны квартиры. Тем более что дворником оказалась опухшая из-за проблем с почками женщина, которой явно не хватало сил, а домоуправ был однорукий инвалид, поэтому за дело взялись сначала Солудев, а затем и Петраков. Наконец, общими усилиями, расщепив коробку, дверь удалось открыть. Уже с порога стало ясно, что они зашли по адресу – повсюду в коридоре были следы крови и волочения тела. В дальней комнате явно и произошло преступление, на полу рядом с печью милиционеры обнаружили застывшую лужу крови. Брызги крови на «буржуйке» и на стене прямо указывали, что их разлет был обусловлен сильным ударом острого предмета по голове жертвы. Орудие преступления, топор, работники милиции обнаружили в ванной. Увидев огромное количество крови в ванне, девушка-следователь выскочила в коридор и там рухнула, потеряв сознание. Женщины-понятые кинулись приводить ее в сознание, а оперативники, переглянувшись и пожав плечами, продолжили осмотр, выискивая дополнительные улики. Алексей Петраков еще не знал точно, замешан ли в страшном преступлении Христофоров, но пропажа Марии и кровавое убийство на квартире Катиного отца сразу объединились для него в одну цепочку.
Звон в ушах и боль. Словно лопнули барабанные перепонки. «Однако раз я что-то чувствую, значит, жив. Но почему? Мне же стреляли в голову…» Цыган попытался отогнать приснившийся кошмар.
– Что за лажа?! – заорал Нецецкий, видя, что после выстрела голова Ваньки Зарецкого дернулась, но больше ничего не произошло – не было ни крови, ни вылетевших мозгов.
Он посмотрел на Шнипа, потом на его парабеллум и, снова приставив пистолет, нажал спусковой крючок повторно. Раздался выстрел. А Зарецкий был невредим. Дед, не веря своим глазам, продолжал нажимать, пока на пятом выстреле не кончились патроны. Видя, что Цыган стоит как стоял, старый вор с досады ударил его рукоятью по голове. Цыган упал, а Нецецкий стал наносить ему удары ногами, стараясь любым способом уничтожить заклятого врага. Шнип сделал знак рукой, и солдаты оттащили его от потерявшего сознание Зарецкого.