Блокада. Запах смерти

Сухаренко Алексей Иванович

– Ох… – не выдержала радости Мария.

– Побереги эмоции, – осекла ее Кроль. – Я не про мыло, другую поддержку хочу тебе оказать.

– Какую? – недоверчиво и немного разочарованно поинтересовалась Мария.

– Сперва ответь: хорошо ли я выгляжу? – попросила Тамара.

Вопрос был лишним. Мария сразу обратила внимание на ее внешний вид: Кроль разительно отличалась от других женщин-блокадниц в первую очередь здоровым цветом лица и легким румянцем, что сразу бросалось в глаза на фоне серых, опухших от недоедания лиц. То же можно было

сказать о ее крепкой фигурке.

– А выгляжу я так и с голоду не пухну за счет того, что умею угождать начальникам, которые специальный банный блок посещают, – перешла к сути Тамара Сергеевна.

– Продуктов подбрасывают, – поняла Мария.

– Еды кое-какой перепадает после их пьянки, – кивнула женщина. – Но главное – не тот рацион.

– Не понимаю, – пожала плечами Мария.

– У тебя муж первым мужчиной был? – неожиданно совсем не по теме разговора задала вопрос Кроль, закуривая «беломорину».

– Да нет, – смутилась Мария, совершенно сбитая с толку.

– И другие были? – пыхтя папиросой, продолжала своеобразный допрос собеседница.

– Да, – тихонько призналась Мария, вспомнив про отца своей дочери.

– Ну, тогда слушай, – немного оживилась Кроль. – Я только и живу за счет мужской спермы. Мне о ее питательных свойствах один мой любовник до войны рассказывал. В ней чистый белок. А где сейчас белок? Мяса-то нет. А эти клиенты ходят сытые, раскормленные, знать не зная про голод. Вот я их и дою.

– Как это? – ужаснулась всему услышанному Мария.

– Обыкновенно, – отмахнулась Кроль. – Весь фокус в том, что белок нужно глотать, иначе толку мало.

Мария замолчала, поняв, о чем говорит ей женщина.

– Так вот, – по-своему расценила ее молчание Тамара. – Ты баба видная, поэтому, если хочешь, можешь со мной посменно обслуживать спецблок, а то в последнее время начальников все больше стало ходить. Не пропадать же продукту.

При последних словах она хрипловато засмеялась.

– Так что, ты согласна или тебе не по нутру такой рацион? – подозрительно вглядывалась в нее Кроль, словно начиная жалеть о своей откровенности.

– Я сразу не могу сказать, нужно подумать, – выдавила Мария.

– Но учти: станешь языком трепать, мигом отсюда вылетишь, – пригрозила Тамара.

– Да нет, я в этом ничего предосудительного не вижу, – догадалась о ее мыслях Мария.

– Я бы могла Светке-банщице предложить, она бы согласилась, но уж больно тощая, посетители будут недовольны.

– Да я не отказываюсь, – почему-то испугалась Мария, – просто неожиданно это как-то.

Отработав свою смену, Мария, до возвращения домой, забежала к Христофорову и пересказала разговор с завхозом.

– Ты представляешь, какую гадость она мне предложила! – негодовала женщина.

– Да, неожиданное предложение. С одной стороны… – потянуло на философию Бронислава Петровича. – Хотя сейчас главное выжить, поэтому одни кошатинку едят, другие человечинку. Чего ж удивляться, что женщина за счет своей природы выжить хочет.

– Ты

что же, считаешь возможным такое занятие для нормальной, уважающей себя женщины? – не поняла Мария.

– Мое самоуважение не помешало вашу кошку съесть, – недобро усмехнулся Христофоров.

– Так, может, мне согласиться, чтобы в брюхе сытнее было? – напрямую спросила Мария.

– Решать тебе, – отвернулся он от матери своей дочери. – Однако будь я женщиной, то, наверное, плюнул бы на мораль.

– И ты мог бы и дальше общаться с женщиной, зная, чем она занимается? – удивилась Мария.

– Если женщина приносит себя в жертву с тем, чтобы ее родные и близкие не испытывали смертельную нужду, то я не только общался бы с ней, а даже боготворил, – эмоционально произнес Христофоров, явно намекая на то, что Мария и ему смогла бы оказать продуктовую помощь.

– И замуж бы ее взял? – впервые, после отказа Христофорова признать ребенка, с потаенной надеждой спросила Мария.

– Да, – однозначно ответил Христофоров, по взгляду которого можно было понять, что он понимает подтекст вопроса женщины.

– И никогда не попрекнул бы этим? – уточнила женщина, все еще до конца не веря в его искренность.

– Клянусь, – немного устало произнес Христофоров, который с трудом сдерживал подкатывающее раздражение, но старался уговорить сомневающуюся женщину, понимая, что от этого может зависеть и его жизнь.

В следующую смену Мария с утра пораньше подошла к Тамаре Сергеевне.

– Ну и правильно решила, девка, – кивнула та. – Сегодня вечером должны заглянуть несколько офицеров тыловой службы, вот и начнешь осваиваться.

– Как, вот так сразу? – опешила женщина.

– А чего тянуть. Я хоть отдохну немного, – отчеканила Кроль.

Вечер прошел для Марии словно в наркотическом сне. Лиц трех офицеров, пришедших в спецпарилку, она не запомнила, так как, стараясь заглушить чувство стыда, залпом выпила стакан водки под одобрительный хохот мужчин. Поздно вечером она проснулась в комнате отдыха совершенно голой. На столе остались четвертинка хлеба, небольшой кусок надкушенного сала и разрезанная на половинки луковица. Собрав их в узелок, Мария поспешила покинуть баню до наступления комендантского часа. На душе было так тяжко, что ей даже показалось, будто сторож дядя Митя, закрывавший за ней дверь, смотрел на нее осуждающе, словно знал о ее падении. Ноги отказывались идти домой, и Мария решила заскочить к Христофорову.

Бронислав Петрович выслушал ее истерику и даже прижал к себе, нашептывая на ухо успокаивающие слова. В его руках она успокоилась и, вспомнив про «трофей», решила поделиться его частью.

– И это все? – удивился Христофоров.

– Да, там больше ничего не было, – виновато пожала плечами женщина.

– В следующий раз тебе не надо пить, – жестко произнес Бронислав Петрович. – Ты должна побольше продуктов из клиентов выбивать. А то как же такую малость на всех разделить? Ее и на одного человека не хватит.