Блондинка сдавала в багаж…
Шрифт:
Момент для Сергея, я это прекрасно видела, был как раз неожиданный. Поэтому мне оставалось лишь повибрировать голосовыми связками, восстанавливая их эластичность, напрячь память и процитировать. Сосредоточившись, я громко и отчетливо произнесла:
— Кыш-мыш!
Вот тут-то мне стало понятно, откуда взялось выражение «глаза вылезают из орбит». Глаза Сергея выпучились так далеко, что я даже обеспокоилась, не вывалятся ли случайно на пол. Кроме того, он всем телом вздрогнул.
Приободренная радостным фактом, что визави трусит куда сильнее меня, я настырно
— Кыш-мыш!
— Мышь? — пролепетал Сергей, нервно озираясь. — Почему мышь? Где мышь? Зачем кыш?
Мозги мои встрепенулись и послали сигнал языку, заявившему:
— У нас в номере мышь, представляете? Мы чуть не умерли со страху. Я побежала к вам за помощью. Прогоните ее, пожалуйста, а то мы боимся к себе войти.
— А, — с явным облегчением кивнул собеседник, — вот почему ваша подруга стонет. А я-то испугался! Пойдемте.
Настя с мрачным видом торчала в коридоре. Увидев нашу дружную пару, она явно опешила, однако сообразила не выказывать удивления слишком откровенно. Никаких мышей у нас в номере, естественно, не обнаружилось, но пусть кто-нибудь попробует доказать, что их там никогда не было! Смущало другое. Я кинула свой чемодан, не разбирая, а теперь он был открыт, причем интимные предметы туалета пикантно торчали во все стороны.
— Настя, — неуверенно спросила я, — это ты открыла мой чемодан?
— Нет, — удивилась Настя, — куда мне? Я даже свой не открывала. У меня сил нет — спать охота.
Ничего не скажешь — ее багаж стоял нетронутый. И я представить себе не могла, чтобы подруга, даже не вытащив собственную ночную рубашку, принялась рыться в моих вещах. Тогда кто это сделал?
— А что с вашим чемоданом? — полюбопытствовал Сергей, без малейшего смущения изучая кружевные лифчики.
— Пока мы бегали от мышей, его кто-то открыл, — объяснила я.
— Мышь? — изумился он.
— Мышь не умеет, — сурово осадила его Настя. — Она мала.
— Кыш, мышь, — парировал Сергей.
Моя подруга, с ужасом его оглядев, поспешно заметила:
— Вы, наверное, устали? Спасибо за помощь, спокойной ночи. До завтра!
Сергей, потоптавшись еще немного, неохотно вышел.
— Что за мышь? — тут же набросилась на меня Настя. — Почему кыш? Он с ума сошел, что ли? Кошмар какой-то! В коридоре увидел меня и заорал как резаный. Псих, честное слово!
Но и я была не лыком шита. Не слушая, я требовательно вопрошала:
— Почему ты не дала мне сигнала? Я поставила тебя на стреме, а ты манкировала! А если б он застал меня за работой, ты представляешь, что бы произошло?
– Яманкировала? — возмутилась подруга. — Да я торчала на месте, как последняя дура, и давала сигналы прямо под носом у этого психа!
— Какие сигналы?
— Как какие? Ты сама сказала — если он появится, давай сигнал. Вот я и запела. А что еще — кукарекать, что ли?
— Что ты сделала? — не поняла я.
— Запела.
— Погоди, — я никак не могла поверить, — это ты пела? Песню пела, что ли?
— Конечно, песню. А ты чего ожидала — фуги Баха? Любимую Земфиру, кого же еще? — И подруга с чувством продекламировала: — Хочешь сладких апельсинов? Хочешь, я убью соседей, что мешают спать?
Поверьте мне, то, что я слышала десять минут назад, меньше всего на свете походило на пение. И вообще на что бы то ни было из арсенала звуков, издаваемых человеческими существами. Все еще не в силах смириться, я повторила:
— Так это ты песню Земфиры пела, да?
— Господи, до тебя доходит, как до настоящей блондинки! — фыркнула Настя. — Конечно, ее. А ты сомневаешься? Там, правда, довольно сложный мотив, но могу сейчас напеть.
— Не надо! — в ужасе попятилась я. — Я верю.
— Да мне нетрудно.
Я поспешно повторила:
— Не надо петь, нам не до того. Видишь, кто-то раскурочил мой чемодан. Неужели меня опять ограбили?
— Проверь, — посоветовала Настя.
Я вывалила свои вещи, а потом принялась собирать их обратно. Навскидку все было цело, но, если честно, я не очень помнила, что именно брала с собой в поездку.
— Не ограбили, — решила я. — Но кто? И зачем?
— И при чем тут мышь? — упрямо вернулась к теме подруга.
— Мышь ни при чем, она невинна, — объяснила я. — Просто, когда Сергей застал меня в своем номере, меня осенило, как проверить, кто преступник, а кто нет. Надо неожиданно процитировать кусок сообщения, которые он мне посылает, и преступник себя выдаст.
— Как он себя выдаст?
— Как-нибудь. Например, не удивится. А нормальный человек, тот удивится. Вот Сергей, например, когда я сказала ему «кыш-мыш», был совершенно деморализован. Можно не сомневаться, что сообщения мне шлет не он.
— А почему ты сказала ему «кыш-мыш»? — заинтересовалась Настя.
— Как почему? Так было написано в одном из сообщений.
— Ты уверена? А мне казалось, не мышь, а волк. Волк в МВД — кажется, так. Тебе следовало сказать ему: «Волк в МВД», а не пугать непонятной мышью.
Я опешила.
— Не помню никакого МВД, помню мышь. Получается, он удивился потому, что я неправильно процитировала? А я так хотела убрать хоть кого-то из подозреваемых. Безобразие какое!
— Идея проверки хорошая, — признала Настя. — Только вспомнить бы точно, что там написано — мышь или волк. Но у меня что-то совсем уже голова не варит.
— Это верно, — снисходительно кивнула я. — Зачем вспоминать? Надо посмотреть в телефоне.
Я вытащила аппарат и с выражением прочла вслух: «Волк. Клиш мыс. У. Чь. МИД. Иг. Highh2. Быщ сыш воя ры».
— Все-таки наркотики радикально разрушают психику, — помолчав, констатировала моя подруга. — Нормальный человек в жизни бы до такого текста не додумался! «Воя ры» — надо же!
— Нормальный человек этот текст в жизни не запомнит, — буркнула я, огорченная своим проколом. Оказывается, вовсе не «кыш-мыш», а труднопроизносимый «клиш мыс». В результате я провалила важный эксперимент. А второй раз повторять его с Сергеем не стоит — объект насторожится. Значит, повторю с Вовчиком или Мишаней. Главное, не перепутать текст.