Блондинка вокруг света или I did it my way
Шрифт:
Весь свой путь, к этому времени, с юга Мексики до Панама Сити, я проделала по суше, виляя от Карибов до Пацифика и от Пацифика до Карибов. Стоит взглянуть на карту с зигзагами моей траектории! Но вот дальше по суше двигаться невозможно. Невозможно потому, что путь лежит через джунгли и болота Дариена.
Дариен — это та самая тонкая полоска суши, между Колумбией и Панамой, которая соединяет Центральную и Южную Америки. Это не просто болота. Это болота, через которые проходит весь основной наркотрафик мира. Кокаин, героин и прочие тяжёлые наркотики переправляются из Колумбии и Боливии в сторону Соединённых Штатов и далее. В тех же непролазных джунглях Дариена водятся гориллы или герильяс, то есть организованные преступники с марксистским уклоном, которые всё это контролируют. Время от времени они похищают людей, с целью получения выкупа.
Этот путь официально закрыт. Для того чтобы попасть в Колумбию, придётся совершить перелёт, стоимостью в среднем триста долларов, или переход на яхте, через Сан-Бласс, стоимостью, в среднем, пятьсот долларов. То и другое мне не по карману.
Я была в тупике. Бокас мне порядком поднадоел, а дальше путь закрыт. Неужели это означает конец пути? Тот американский волонтёр, который устроил меня на работу, называет меня сестрой и постоянно ворует мою еду, видимо, считая, что я ему должна. Прочие волонтёры тоже сыты им по горло и уже сидят на чемоданах. Не оставаться же мне с ним одной! Есть здесь что-то нездоровое, на этом Бокасе.
Люди стали подходить со своими идеями. Например, найти попутную яхту, за небольшую доплату, отправляющуюся с Бокаса в Колумбию. Или наняться на судно в качестве члена команды. Мыть, убираться, готовить. Говорят, так люди тоже путешествуют. Но этот вариант явно не самый лучший. Местные лесбиянки предостерегают меня:
— Ни в коем случае не ходи ни к кому из них на яхту!
Старожилы Бокаса напоминают обломки человеческих жизней. Старые моряки, путешествующие по Карибам на собственных яхтах в одиночку или по двое, они варятся в своём соку, встречают друг друга тут и там. Это как бермудский треугольник. Люди приходят на неделю и остаются на годы. Каждый первый лелеет свою собственную жизненную драму. Историю о том, как и при каких обстоятельствах его жизнь потерпела крушение, и почему он стал таким. Схема всего человечества в миниатюре…
Я и сама понимала, что они опасны и доведены до отчаяния. Где-то я уже это видела.… Вспомнила! В Индии. Только там были байкеры. Они не были опасны, но так же потеряны в параллельном измерении и не способны вернуться обратно в реальность. Потому что реальность их полностью отторгает. В очередной раз попереживала за себя. Меня реальность, похоже, тоже уже отторгает.
Ах, да зачем же думать об этом сейчас? Зачем портить себе настроение? Сейчас моя жизнь — веселье и красота. Нужно дышать полной грудью! У меня весёлая компания. Я плаваю в Карибах. Я ныряю с маской. Я выхожу в море под парусом. Парусом здесь никого не удивишь. За мной ухаживает почти всё мужское население острова. Я выступаю на сцене. Каждый второй день мы играем джемы. Я становлюсь быстро взошедшей звездой Бокаса… Но, на всякий случай, я всё же узнаю, не нужен ли кому новый член команды, для похода в Колумбию.
Как же это случилось? Как-то так очень естественно и неожиданно у меня вспыхивает роман. И не с владельцем белоснежной яхты, просоленным в путешествиях, суровым, морским волком. Роман возникает с моим «плюшевым» другом. Вы этого ждали? А я вот нет.
Надо же! Я клянусь всеми морскими богами, это казалось совершенно невозможно. Он же абсолютно не в моём вкусе. Он же ещё слишком молод и неуклюж. А эти розовые пухлые щёки? А эта, опять отросшая, чёрная душманская борода? Это же не мой типаж! Сказали бы мне это тогда, в Монтесуме, по дороге на водопад. Я бы смеялась полчаса. «Что? Вот с этим тоскливым, восторженным хомячком-переростком? Да вы в своём уме?» А я и сейчас смеюсь.
Зачем мне это? Да затем, что ни один морской волк не даст мне столько постоянного молчаливого присутствия и ненавязчивого неравнодушия, так внимательно не помолчит со мной и не «поржёт» ни о чём.
Теперь он снимает комнату с горячей водой, рядом с морем. Я совсем забросила работу, могла не появляться сутками, перестала снабжать ресторан цветами. В конце концов, меня уволили, и из своей волонтёрской комнаты я окончательно переехала к нему. Ну, и пусть уволили, оставаться было уже невозможно. Позавчера тот американский волонтёр вынул у меня из паспорта сто пятьдесят долларов и практически этого не скрывает.
— Женщине всегда легче приспособиться, сестра, — сказал он. — К тому же, у тебя теперь есть кто-то, кто может о тебе позаботиться. А обо мне позаботиться некому.
Какая убийственная логика! Зато у меня опять появилось глупое выражение лица. Изредка я выползаю на музыкальные джемы и продолжаю играть на сцене. Друг всегда следует за мной, как и раньше. Кто постный? Он постный? Да он самый невероятный, пухлый герой нашего времени.
Наконец, меня начинает пугать неожиданная, совсем не постная интенсивность наших отношений. И я не нахожу ничего лучше, как с перепугу его бросить. Попросить его уехать.
Это не истерический каприз. У меня есть причина. Что-то случилось с моим милым другом. Я его не узнаю. В этом спокойном оруженосце просыпаются собственничество, ревность и даже жестокость. Кажется, он начинает мне мстить за долгое сидение в темноте. Он обожает, в приступе извращённого умиления, со слезящимися глазами броситься меня жалеть, а для того чтобы жалеть, нужно сначала обидеть. У меня появляются укусы на теле и синяки на мягком месте. Самое неприятное, что новые правила начинают распространяться из будуара в жизнь. Кончились те времена «тысячи и одной ночи», когда он рассказывал мне перед сном сказку о принцессе. Считается, что отношения, вытекающие из дружбы, спокойнее и ровнее. Но явно не в этот раз. А ведь я задавала этот наивный вопрос, в самом начале. И он тогда ответил:
— Нашу дружбу ничем не испортишь…
А выходит, испортишь. Это ещё одна ложь. Его оправдывает то, что в тот момент он сам в это верил. Но он больше не хочет следить за мной из тени. Теперь он выдаёт другую фразу: «Мы поменялись ролями. Теперь я хозяин…»
Мы прощаемся в течение нескольких дней. Что я могу сделать? Я устала чинить своё сердце. Лучше до этого больше не доводить. Или до этого уже дошло?
Я понимаю, что мне очень не хочется его отпускать. Как же пусто станет на острове, когда он уедет! Так же пусто было, когда я сбросилась в пропасть на тарзанке, и воздух был такой разреженный, лишённый точки опоры и спокойствия. В конце концов, одним укусом меньше, одним больше… Но неожиданно я наталкиваюсь на стену брони. Он уедет, и точка. Решено. Он же мужчина! А это значит, он упрямый, как осёл…
В то утро мы просыпаемся по будильнику. Он едет сегодня. Уже собран его смешной чемодан. У него, как и у меня, нет рюкзака. Он же приехал в отпуск. Всего на несколько недель. Такие не покупают рюкзаков.
Он опять молчит. Он всегда молчит, даже когда хочется кричать. Напоследок он зачем-то попытается сунуть мне в руку деньги и попросит писать книгу. Я не беру деньги и ухожу в пустоту. Да будет одиночество!
Нет, не зря. Всё равно бы ничего не получилось. У меня никогда ничего не получается. Ни у кого ничего не получается. Тем более, у нас разница в возрасте…