Блондинка вокруг света или I did it my way
Шрифт:
Сегодняшним вечером я прощаюсь со всеми, и завтра, рано утром, выезжаю в коста-риканский национальный парк Мануэль-Антонио, а оттуда в Пуэрто-Вьехо, что на границе с Панамой.
Через несколько часов, ранним утром, немного с похмелья, я сажусь на автобус. Неожиданно к остановке подлетает украинский парень и суёт мне в руки Samsung Android.
— На вот. Я тут, всё равно, новый собрался покупать…
Он сажает меня в автобус. И напоследок советует написать книгу. Надо же! Как мило! Не ожидала такого от украинского националиста. Есть всё-таки подсознательная тяга жить в любви и согласии с братственным народом. И главное, не лень ему было вставать в шесть утра.
— Дякую.
Теперь у меня и новый фотоаппарат, и телефон с фотоаппаратом.
Официально заявляю: самое красивое побережье Тихого океана находится в Коста-Рике. И явное тому подтверждение — Национальный Коста-Риканский Парк Мануэль-Антонио. А я знаю, что говорю. Я проехала по берегу Тихого океана от Сан-Франциско до Лос-Анджелеса. От столицы Эквадора до Сантьяго-де-Чили. От Акапулько до Пуэрто-Эскондидо в Мексике. Коста-Рика лидирует!
Парк создан для наблюдения дикой фауны Коста-Рики: обезьяны, ленивцы и так далее. И поэтому среди деревьев шныряют гиды с телескопами, пытаясь угодить туристам. Но животные туристов не любят и всячески стараются избежать встречи с ними. Зато я вижу очень особенную ящерицу, под названием василиск. Она способна бегать по воде, и за это её прозвали «ящерица Иисуса Христа». Мимикрия делает её похожей на скреплённые друг с другом багрово-зелёные листья.
Солнце играет в пальмах с обезьянами. Рядом с берегом из воды поднимаются круглые аккуратные скалы, похожие на пасхальные куличи. Эти скалы-куличики, покрытые невысокой растительностью, по-испански называются кабо. Совершенно райский уголок! Пацифик здесь сумасшедше красив! Неудивительно, что это излюбленное место отдыха американских туристов.
Знакомлюсь с профессором из университета Милуоки. Статьи в Интернете называют его восходящей звездой международного… чего-то. Он на спрингбрэйке. Это название весенних каникул. Выглядит парень, скорее, как первокурсник, со своими светлыми кудряшками и стёклышками без оправы, из-под которых на мир смотрят широко открытые глазки цвета Пацифика.
Во вторую ночь моего пребывания в Мануэль-Антонио происходит нечто потрясающее, чего я никогда не видела раньше. Сначала мы услышали шуршание и шевеление в прошлогодних листьях, как будто духи леса переругивались шепотом. Потом несколько фиолетовых крабов с красными ножками выбрались из листьев на асфальт. Потом ещё несколько. Потом раздались истошные визги американских туристок в соседнем ресторане. Они обнаружили одного прямо у себя под столом.
Крабики показывались из листьев тут и там, перебирая ножками, бежали к морю. И наконец, на дороге появилась густая фиолетовая крабья масса. Масса стала приближаться. Членистые красные ножки шептались по асфальту всё неистовее. Послышались визги с разных сторон. Скоро крабы лезли всюду и отовсюду. В рестораны, в магазины, в гостиницы. Их выгоняли. Ставили перевёрнутые скамейки на входах. Загнанные в угол, крабы, размером с ладонь, бесстрашно и уморительно пытались бороться с людьми, вставали в стойку, как в карате, размахивали клешнями, показывали бицепсы. Дамы и кавалеры визжали. Профессор сказал, что это похоже на кадры из самого настоящего фильма ужасов. Было смешно.
А потом появились машины. Водитель первой машины попытался объехать демонстрацию. Всех объехать не получилось. Кто-то остался лежать на дороге. Я видела, как уцелевший и успевший отбежать вперёд краб вернулся, схватил раздавленную подругу или сестру за клешню и потащил за собой, отставая от остальных. «До моря должны дойти все». Я не ожидала такого от членистоногих. Дар речи вернулся ко мне только через пару минут.
Водитель второй машины сначала снизил скорость. Затем, после секундного колебания, нажал на газ и оставил мокрую колею в шевелящейся массе. Раздался хруст, от которого сразу заныли зубы.
Дальше водители уже не пытались их объехать. Но толпа демонстрантов становилась всё гуще. Острые осколки их собственных панцирей с хрустом вдавливались в нежную плоть. Такие жесткие снаружи, и такие уязвимыми внутри!
Дорога хрустела. Хруст вызывал тошноту. Я носилась по проезжей части, ловя в подол юбки «участников демонстрации». Потом высыпала их на пляж. Некоторых, которые были ещё у леса, я футболила обратно в лес. Ругала правительство Коста-Рики, называя их кабронами (козлы-исп.).
В самом деле, знают же, что такое случается. Парк у них охраняется государством… «Достояние нации…». Могли бы сети какие-нибудь растянуть по дороге, что ли.
Люди из ресторанов смотрели на меня с состраданием, как на умалишённую. Мой профессор заявил, что я очень хороший человек, и он с удовольствием угостит меня текилой. Ему «очень совестно», что не помогает, но он «боится крабов».
Извиняю его. Ну, что можно ждать от тридцатипятилетнего рафинированного американского мальчика в очочках, потомственного профессора, который ни разу в жизни даже не напивался.
Крабов становилось всё больше и больше. Я сдалась. Сидела в ресторане, как все, пила горькую текилу. Скоро дорога уже густо, в несколько слоёв, была покрыта размазанной по асфальту плотью.
Всю ночь легион членистоногих упрямо и слепо шёл к морю. Всю ночь хрустели панцири под колёсами царей природы. Каждая черепичка расхрустанного панциря вдавливалась в сердце, оставляя несколько кровоточащих ранок.
Наутро дорога уже подсохла. Чайки доедали последние вяленые тельца. На асфальте оставались только черепки десятков тысяч чьих-то очень коротких жизней. Выходили дворники с пластмассовыми мётлами. Заблудившихся, но выживших счастливчиков выметали из-под стеллажей магазинов и стоек баров.
Кажется, я исчерпала весь свой драматизм на этой сцене. Может, я преувеличиваю?
Весь следующий день, уже в столице Коста-Рики Сан-Хосе, думаю, что похожа я на этих крабов, «такая жёсткая снаружи, такая мягкая внутри».
Я задерживаюсь в Сан-Хосе всего на одну ночь. Мне нужно попасть поскорее в Панаму. Русским, у которых есть виза США или Шенген, виза в Панаму не нужна. А моя американская кончается. Нужно срочно пересечь границу.
В автобусе, по дороге из Сан-Хосе в Пуэрто-Вьехо, на сиденье рядом со мной плюхается тот розовощёкий англичанин из Монтесумы, друг беременной испанки, с которым я ходила на водопад. Он тоже неожиданно подался в Пуэрто-Вьехо, «отпочковался» от испанки и сбрил чёрную бороду. Теперь его детские розовые щёки видны ещё лучше.
Опять незапланированная встреча в пути! Англичанин путешествовать не привык и ещё не знает, как это бывает. Он изумлён и так обрадован встрече, что можно подумать, он именно меня и искал. А я совсем не удивлена. Я знаю, что такие случаи не редкость во время путешествий. Но приятно встретить знакомого: хоть он и скучный и постный, но с ним всё же иногда можно посмеяться.
В Пуэрто-Вьехо нам не очень везёт с погодой. Всё время идут дожди, и Карибы выглядят серыми и сырыми. Что люди делают в таких случаях? Квасят. И мы начинаем квасить. Англичанин оказывается развесёлым парнем, любящим выпить и поболтать. Мы продолжаем смеяться безо всякого повода. Вокруг нас образуется интернациональная компания. И все эти люди едут в Панаму. Новая душа компании решает ехать с нами. Похоже, этот парень не знает, что ему с собой делать и где себя применить. Что ж, мне это знакомо. Именно так я и попала в Гватемалу, Сальвадор, Никарагуа. И кто знает, куда ещё попаду!