Блондинки не сдаются
Шрифт:
— Подлец, — прошептала она, чуть не плача. — Я знала, что все этим закончится.
Не обращая внимания на оскорбления, я начал стаскивать с нее пижаму.
— Не торопись с выводами, — предложил я. — Вместе поспали, вместе в душе постоим. Других преступлений не будет. Полезай на борт корабля, — шлепнул я ее по голой заднице. — “Титанику” нужна пара.
— Какому еще Титанику?! — вскрикнула Маша, трясясь от страха и обнимая себя руками.
Она с трудом перешагнула бортик ванной и прижалась к холодной
— Это чугунное корыто — корабль, включи фантазию, художник, — я усмехнулся. — А мы с тобой — Ди Каприо и его возлюбленная.
Я открыл кран, отрегулировал температуру и быстро запрыгнул внутрь.
— Не бойся, раздеваться не буду, — сказал я спокойно. — Чтобы ты не упала в обморок, постою с тобой в трусах, — я обнял ее и затащил под теплый душ.
Маша зарылась головой в мою подмышку, выставив вперед кулачки, и тяжело задышала. Ее стройное тело было хрупким и беззащитным, маленькая грудь упиралась в меня, пробуждая желание покрыть каждый сантиметр ее тела поцелуями.
Усилием воли я сдержался, тяжело вздохнув. Струи воды гладили нас обоих, погружая в теплое и мягкое облако покоя и нежности. Поняв, что я ничем ей не угрожаю, она расслабилась. Я почувствовал, как ее руки опустились, и дыхание выровнялось.
— Не страшно же? — спросил я, выпуская ее из объятий. — Постояли, теперь можно и помыться, — с этими словами я взял мочалку и вылил на нее первый попавшийся под руку гель для душа. Маша наконец-то взглянула на меня, судорожно сглотнув.
— Ты страшный человек. Я поняла твой хитрый план, — вымолвила она, убирая мокрые волосы за уши.
— Интересное предположение, — я взбил пену и стал намыливать ее как маленького ребенка, бесцеремонно поворачивая туда и сюда. — И в чем же он заключается?
— Ты знаешь! — бросила она, напряженно наблюдая за моими движениями. — Перестань меня соблазнять!
— Я еще не начинал, — с юмором заметил я, — Теперь твоя очередь, — протянул ей мочалку.
— Сам мойся! — огрызнулась она, смывая с себя мыльную пену.
— Ну раз не хочешь добровольно, придется заставить, — шутливо пригрозил я и коснулся губами ее соска.
— Стой! — отпрянула она. — Давай сюда эту глупую мочалку, идиот!
Выдавив гель, она принялась ожесточенно тереть мою грудь.
— Нежнее, а то кожу смоешь, — поморщился я, придвигаясь поближе.
— Купи себе проститутку, все будет нежно и осторожно! — воскликнула Маша.
— Купил, — пошутил я, и увидев, как она краснеет от злости, добавил. — Заплатил в смысле тебе за услуги.
— Услуги на кухне! Я на другое не согласна! — Маша бросила мочалку, но я поймал ее маленькую руку.
— А под трусами? — спросил я, улыбаясь.
Она грубо оттолкнула меня и выскочила из ванной. Намотав полотенце, открыла дверь, чтобы выйти.
— Я
Маша прикусила губу и так хлопнула дверью, что задрожали стены.
У меня поднялось настроение, и я засвистел песенку, стоя под душем, потом не спеша почистил зубы, надел халат и потопал на кухню.
На столе стояла тарелка с бутербродами, овсяная каша и салат из фруктов. Она надела обувь и пыталась открыть дверь.
— А завтрак? — спросил я.
— У меня нет аппетита, — холодно бросила Маша. — Открой чертову дверь, почему она постоянно не открывается, когда я хочу выйти отсюда?
— Потому что хозяин квартиры не хочет тебя отпускать, — я взял у нее сумку, она не отдавала. — Не выпущу. Позавтракаем, подкину тебя до учебы. Будешь спорить, стой голодная в прихожей, а я пошел.
— Я не хочу есть! — взмолилась она. — У меня нет аппетита! Рядом с тобой не хочется ни есть, ни пить, ни спать!
— А что тебе хочется? — я придвинул к себе тарелку с кашей и понюхал ее. — Пахнет вкусно. С корицей?
— Убить хочу! — ее ненависть была искренней.
— Посадят, — подмигнул я.
Поняв, что из квартиры не выбраться, я бессильно опустилась на стул, который мне на кухне подвинул Андрей. Сумку он отобрал и бросил в прихожей. Пока я мусолила кашу в тарелке, вышел куда-то и вернулся с пачкой денег.
— Обдумал твои слова, ты права, деньги за картину и услуги на кухне не стоит смешивать, — он положил их на стол. — Здесь 30 тысяч за будущие чебуреки.
— А мытье в душе? — буркнула я, скосив глаза на кучу.
Представив, как принесу их домой и обрадую родителей, я внезапно почувствовала прилив сил, и страх понемногу отпустил. Этот страх преследовал меня с утра, как только я проснулась и почувствовала его желание.
— Я хочу кое-что рассказать, — издалека начала я. — У меня был парень, мы расстались.
— Он не выдержал потока фингалов и ударов сковородой? — усмехнулся Андрей, набросившись на салат. — Ешь давай, худая как палка.
— Стройная, — уточнила я. — Такой я себе нравлюсь.
— У меня свои эталоны красоты, — он засунул полную ложку в рот и ухмыльнулся. — Вешалок не обнимешь, ребра проколят.
— На себя посмотри, карлик, — засмеялась я и взяла один бутерброд.
— Я компактный, при чем тут рост? — он улыбнулся и довольный откинулся на спинку стула.
— И кто же тебе нравится? — стараясь казаться безразличной, спросила я.
— Советские женщины, — Андрей мечтательно закатил глаза. — Красавицы, у которых все на месте.
Я прыснула.
— Которые с серпом и молотом? — расхохоталась я. — И как же ты рядом с ними себя чувствуешь? Обнимут своими ручищами, бобик сдохнет.