Блондинки не сдаются
Шрифт:
— Аккуратнее, — улыбнулся он. — Мое тело — все-таки не асфальтовая дорожка.
Люся, водя ошалело головой по сторонам, доползла до его сосков и опять встала.
— Господи, какая же она медленная! — не выдержала я. — Ну быстрей же ты!
Он следил за мной с каким-то непонятным выражением лица и постоянно улыбался. Мне вдруг захотелось поцеловать его. Торопя тортилу, я совсем близко склонила к нему свое лицо. Но желание было мимолетным и тут же рассеялось, как только Люся вышла на финишную прямую.
— 6 минут, 40 секунд, — подытожил Андрей,
Он отвернулся, чтобы я не стеснялась и начал натягивать на себя джинсы. Я поколебалась некоторое время, но предложение было настолько заманчивым, что решила рискнуть. Он ведь и правда меня уже видел.
— Можно уже, — я легла на диван, вытянув руки по швам как солдат.
— Сейчас ты увидишь, как трудится мужчина, отстаивая свою честь, — торжественно произнес Андрей, рассматривая черепаху. — Пуся, я на тебя надеюсь. Нам предстоит не просто пройти эту феерически красивую полосу препятствий и не возбудиться, а еще и преодолеть два Эвереста, — он скосил глаза в сторону моей груди и ухмыльнулся, — горы небольшие, но у Люси такого препятствия точно не было!
— У меня не нулевой размер, — начала я оправдываться и тут же осеклась, видя, как от смеха подрагивают его плечи.
— Какое утешение, — наконец-то вымолвил Андрей. — Пуся — мужик, поэтому я создам для него дополнительные сложности. Подержи-ка рыцаря, — он протянул мне черепаху и направился к шкафу.
— Мы сделаем дорогу к финишу скользкой, — сказал Андрей, возвращаясь с тюбиком детского крема.
Я попыталась привстать, но он так взглянул на меня, что я съежилась и снова упала на диван.
— Знала, что ты придумаешь какую-то пакость, — чуть не плача пробормотала я, видя как он выдавливает крем на мою кожу.
— Молчи, редиска, я помогу тебе избавиться от большей части долга, не ной, — с этими словами он начал втирать крем в кожу массирующими круговыми движениями.
— Закрой глаза и расслабься. — предложил Андрей, поднимаясь выше колен и поглаживая легкими касаниями внутреннюю сторону моих бедер..
— Куда полез, — хриплым голосом остановила его я. — Черепаха бежит по верху. — волна острого возбуждения поползла вверх, закручивая спираль в области пупка.
Хитрый лис, подумала я, кусая губы и пытаясь отогнать приятное тепло внизу живота.
Я открыла глаза и посмотрела на Андрея. Он был так сосредоточен и увлечен процессом, что я снова расслабилась.
— Ты учился на массажиста? — спросила я, чтобы чем-то заполнить молчание.
— Самостоятельно тренировался, — сказал он. — Желающих было немало.
— Все с тобой ясно, — лениво заметила я, погрузившись в приятную негу.
Он миновал трусы и стал втирать крем в область живота. Пальцы выписывали какие-то немыслимые движения настолько мягко и нежно, что я с трудом сдерживала желание.
— Живот не болит? — вдруг прошептал он, едва касаясь губами уха.
— Не дождешься, — ответила я. — Но мне приятно.
— Осталось покрыть
— Нормально, — сиплым голосом ответила я, с трудом сдерживая стон. — Мне нравится.
— Кажется, ниндзя обомлел, увидев женские прелести, — улыбнулся я, подталкивая его ложкой к ложбинке — единственному проходу, через который можно было добраться до шеи.
— Щекотно, — смеялась Маша, пытаясь лежать неподвижно. — Н-Эверест готов, — я с сожалением закрутил колпачок крема и вытер руки салфеткой.
— У тебя нежные пальцы, — Маша расстроенно вздохнула. — Здорово получается.
— Если понравилось, можем перейти с серьезным упражнениям — в вертикальном и горизонтальном положениях.
— Давай своего Пусю, — ушла она от моего предложения, подперев руками голову. — Посмотрим, на что он способен.
— Лежи смирно, — я положил тортилу на ее ногу и почти не помогал ему скользить по атласной коже, которая от крема блестела шелковыми переливами. Черепаха постоянно сваливалась с Маши или падала между ног, вызывая у нее приступы детского смеха.
Она перестала стесняться своей наготы и с удовольствием пришпоривала Пузю колкостями.
— Какой хозяин, такой и скакун.
— Он просто обстоятельный, — защищал я его медлительность. — Но упрямый и храбрый. Движется к цели, невзирая на препятствия.
В конце-концов тортила уткнулась в ее грудь и замерла, спрятав голову в панцирь.
— Не скреби ею по груди, будто я кастрюля с супом.
— Надо придать ему ускорение, — потеряв терпение, я толкнул черепаху так, что она не побежала, а полетела в сторону заветной цели. — Добрался, ура! Сколько там времени?
— 10 минут, 20 секунд. — Маша показала мне язык. — Тормоз ты и твой жокей. Я с Люсей выиграла!
— Принимается, — легко согласился я, отправляя тортил в аквариум и кинул им корм. — Честно заслужили дополнительную опцию еды.
— Черт! — вскочила Маша. — А чебуреки! А тесто! И я еще не работала! Ведь купила все — краски, холст, кисточки!
— Про кухню забудь, работай, сам ужин приготовлю. Долг уменьшается до 250 тысяч, как мы и договаривались
— Круто! — Маша вскочила и подпрыгнула на месте, хлопая в ладоши от радости. — Ты стал таким добрым, что мне хочется расцеловать тебя! — искренне выдала она.
— От такого предложения отказаться нереально, — я обнял ее, и пока она не опомнилась, наградил поцелуем. Ну а когда Маша опомнилась, то стала бороться со меня, но как-то вяло, и схватив свои вещи, убежала в ванную.
— Куда ты так быстро рванула? — спросил я, подбирая ее футболку с ковра. — Чудо пугливое.
Подойдя к ванной, намотал футболку на ручку и постучал костяшками по двери.
— Одежду повесил, иду жарить яичницу на кухню.
Тесто вытекло из кастрюли на стол. Я затолкал его кое-как обратно, измазавшись мукой, облизал пальцы и полез в холодильник.