Блондинки не сдаются

Арбатов Сергей

— Боюсь, — честно сказала я. — Не могу объяснить свой страх.

— И не нужно, — он потянулся и выключил свет, потом обнял меня сзади, уткнувшись в шею. — Ты должна ко мне привыкнуть. Спать будем вместе, без одежды до тех пор, пока это произойдет. А потом продолжим. Согласна?

— Хорошо, — прошептала я, облизывая губы и пытаясь опять отодвинуться.

— Куда намылилась? — рассмеялся он, не отпуская меня. — А как ты с мужем спать будешь? В скафандре и на другой кровати?

Я повернулась, уткнувшись носом в его шею, вдыхая тепло и хвойный запах

мужской туалетной воды. Он крепко обнял меня, и эти объятия как будто укрыли от всех бед и напастей, обещая защиту до конца жизни. Мне так захотелось поверить в то, что я ему небезразлична. И что возится он со мной не ради одной ночи. Андрей затих, а я таяла от невероятной нежности, всем свои существом растворяясь в его заботе и доброте. Вспомнила Пашу, упреки и жалобы на мою холодность и фригидность. Он не хотел ждать, только требовал, и я не смогла. Было страшно и грустно. Но с Андреем в эту секунду я чувствовала себя как с родным человеком. А что будет дальше, думать не хотелось.

Утром нас разбудил настойчивый звонок в дверь. Он открыл глаза, взглянув на часы, улыбнулся мне и чмокнул в нос.

— Привет, редиска, Как спалось?

— Хорошо, — я дотронулась до его губ. — Ты очень добрый.

— Неужели? — с иронией спросил он. — Кого нелегкая принесла в такую рань?

Лежи, я сейчас.

Он надел халат и поплелся открывать дверь, а я зарылась в теплое одеяло и блаженно улыбнулась. Как все-таки хорошо, что я его встретила.

В прихожей послышались шум, а потом крики. Вздрогнув, я прислушалась.

Неожиданно дверь распахнулась и в комнату влетел мой отец. Он был в ярости и ругался матом.

Я открыл дверь и не успел сориентироваться. Отец Маши ворвался, отпихнув меня в сторону, и закричал на всю квартиру:

— Маша! Доча! Господи!

Он бегал по комнатам, как угорелый, и был похож на человека, потерявшего рассудок. Пока я пытался понять, что делать, ворвался в комнату и стал там ругаться матом.

— Почему ты не сказала ничего!? — он сжал кулаки, с ужасом рассматривая ее на кровати.

Маша, позеленев от страха, спряталась под одеяло, высунув оттуда нос и пару глаз.

— Одевайся сейчас же! — воскликнул он, подбегая к ней и пытаясь найти ее вещи. — Надо было сказать нам, что ты должна много денег! Господи, какой позор!

— Здравствуйте, — наконец-то я решил заявить о своем присутствии. Меня он в упор не замечал.

— Я на тебя в милицию заявление подам! — пригрозил он мне кулаком, лихорадочно кидая на кровать ее вещи. — Сукин сын, ты у меня еще попляшешь! Заставил ребенка заниматься проституцией!

Слушая бессвязный поток брани, я не выдержал и рассмеялся.

— Кто вам такую ерунду сказал? — перебил я его яростные бормотания.

— Я все знаю! Мне Ленка все сказала! Сколько тебе дочка должна? Я сам за нее расплачусь. Отдам деньги, а потом упеку тебя за решетку!

Поскольку Маша не думала вставать, он попытался сам вытащить ее из под одеяла. Увидев дочь без одежды, ее отец что-то зарычал и двинулся в мою сторону с явным намерением затеять драку и ругаясь

так, что даже у меня уши завяли.

— У нас скоро свадьба, — остановил я его мощный таран обвинений и направленный в мою сторону кулак.

— То есть как это? — растерянно замер неподражаемый родственник художницы.

— Она действительно разбила мою машину и еще кое-что, но это все пустяки, — сказал я спокойно. — Ваша дочь мне нравится, поэтому я предложил ей подумать о серьезных отношениях. А он решила пожить со мной вместе, чтобы узнать, подойдем мы друг другу или нет. Вам не стали говорить, желая избежать лишних разговоров и пересудов. Ее подруга неправильно вас информировала. Андрей, — Я протянул ему руку и крепко пожал.

Отец явно не ожила такого поворота, поэтому машинально подал свою, тут же позабыв все слова русского языка.

— Это правда, дочка? — повернулся он к Маше.

Она была такой бледной и растерянной, но поспешно кивнула.

— Мне надо одеться, — тихо выдавила бедняжка, едва шевеля губами.

— Пойдемте на кухню, я вас чаем напою, — предложил я и направился к двери, не сомневаясь, что он последует за мной.

— Я видел тебя, — подозрительно уставился он на меня. — Ты ей деньги приносил.

— Я купил у нее кое-что, — не стал я отрицать. — Ваша дочь — талантливый художник. Когда подбрасывал до дома, мы попали в аварию. Это была случайность, легкая царапина на бампере. Так и познакомились.

— Понятно, — буркнул ее отец, оглядывая квартиру будто впервые. — Твое жилье?

— Мое, — улыбнулся я. — И квартира, и машина, и дом есть, и свое дело. Не переживайте, дочь ваша в надежных руках.

Маша, вошедшая на кухню, вздохнула и присела рядом с отцом.

— У вас своих проблем хватает, — виновато вымолвила она. — Не стала ничего рассказывать. Лена наплела ерунду, ты же знаешь, она придумывает то, чего нет.

— Зачем про работу в кафе наврала? — с горечью спросил он, уставясь на нее. — Я пошел туда утром, понес тебе маминых пирогов, и что я там обнаружил? Нет, говорят, у нас такой официантки, и никогда не было. Соврала.

— Не хотела беспокоить. Я сама разберусь со своей жизнью и своими отношениями, папа, — твердо сказала Маша, мотнув головой. — Андрей — хороший человек, я ему доверяю. Хватит носиться со мной как с ребенком.

— Значит это ты ей деньги дал на кредит? — спросил он, посмотрев на меня взглядом человека, которого приперли к стенке.

— Почему бы не помочь невесте, — улыбнулся я, подмигнув Маше. Она как-то вяло отреагировала на все, устало вздохнув.

— Мне в институт пора, пойду умываться, — сказала Маша, понурившись и расстроенно посмотрев на отца. — Ты меня так напугал. Чуть сердце не остановилось.

— Я подумал что-то плохое, ну простите, ребятки, если у вас все серьезно, значит так тому и быть. Надо мать успокоить. Дома ждет, убивается, мы ведь такое подумали, стыдно сказать.

— Все в порядке, — кивнул я. — Не переживайте, на днях загляну в гости — блины отведать. Жена ваша как-то угощала, понравились.