Блондинки не сдаются
Шрифт:
— И ладно, — он ударил себя по ногам. — Приходи. Познакомимся поближе.
Когда ее отец распрощался и ушел, Маша сидела едва живая.
— Чего скуксилась? — я присел рядом и взял ее руку. — Что-то случилось?
— Зачем ты соврал? — прошептала она. — Как я выкручусь теперь?
— Спасал твою репутацию? — ухмыльнулся я. — Мне кажется, ситуацию мы разрулили.
— А дальше что? — она смотрела на меня с каким-то странным напряжением.
— А дальше в качестве благодарности ты теперь обязана подарить мне свою девственность, — ответил я.
Она размахнулась
Я бежала на занятия, размазывая по лицу слезы. Глупая дурочка. И что я хотела? Чтобы он встал на колени и признался мне в любви? Идиотка, придумавшая то, чего не было. Придумала и поверила в мираж. А теперь сердце разбито вдребезги. Я же знала, что ему нужно тело. Это просто азарт и скуку разогнать. Знала, но поплыла, развесив уши и купившись на пряники, которые щедро раздавались. Почему я такая дура? Такая же, как и все дуры вокруг меня. А ведь обещала, что никогда больше не повторится история, когда я влюбляюсь, а меня не любят, как было с Пашей. Он просто отвернулся и ушел, не получив того, чего так настойчиво добивался. Но Паша хотя бы верил, что между нами любовь. А этот… Я остановилась, задохнувшись от возмущения, горечи и острой боли, перехватывающей дыхание. Почему мне так больно? Ненавижу его. И Лена предательница! Как она могла!?
Дрожащими руками я выхватила из сумочки телефон и набрала ее номер. Но он был занят. Сжав трубку, я села на скамейку, мимо которой проходила, и заплакала, не сдерживаясь. Не знаю, сколько я там сидела, рыдая я как белуга. Слезы помогли, боль отпустило. Взглянув на часы, я поняла, что опоздала на первую пару, однако апатия, охватившая меня, была настолько сильной, что двигаться куда-то не хотелось.
Лена сама перезвонила, как будто почувствовала или увидела пропущенный звонок.
— Я хотела предупредить, — забормотала она оправдания. — Не успела. Твой отец утром неожиданно ввалился в гости и наехал на меня, просто растерялась. Сказала, что ты у мужика работаешь, так как разбила ему машину. И все! Ей богу, я больше ничего не говорила! — с лихорадочной горячностью воскликнула она. — Честно!
— Сказала бы, что ничего не знаешь, — апатия в моем голосе была очевидной, Лена тут же жалобно заныла:
— Ну прости, прости! Он так допытывался, не сообразила! Я подумала, ведь ничего страшного не будет,
если скажу, где ты. Ты же просто работаешь у Андрея, что в этом плохого?
— Отец вбежал утром в квартиру, когда мы вместе были, — я замолчала, вспоминая это позор. — Я была без одежды.
— О Господи! — ойкнула Лена. — Так значит? То есть все-таки да?
— Ничего не было! — огрызнулась я. — Но мы вместе валялись в одной кровати, и он подумал то, что подумал. И еще Андрей наврал, что я его невеста. Что теперь будет, непонятно, — отчаяние опять накрыло меня черной волной.
— Может быть, он не просто так сказал? — возбужденно предположила подруга. — Мне он понравился! Такой милый! Он, правда, хороший! И добрый!
— Ну да, этот добрый потом сказал, что спас мою репутацию, и девственность я ему просто обязана поднести на блюдце.
— Так прямо и сказал? — не поверила
Я не ответила, вытаскивая платок и высмаркиваясь.
— Для него девочка Маша — развлечение, спортивная цель. И он готов потратить на это деньги. Козел одним словом, — я безнадежно вздохнула, рассматривая свои сандалии.
— Как-то совсем не верится, — с недоумением протянула Лена. — Мы пообщались недолго, мне он показался нормальным.
— Хочу успеть на вторую пару попасть, — встав со скамейки, я взглянула на часы в телефоне. — Все это ерунда, как я дома буду выкручиваться, не знаю. Отец ушел, полностью уверенный в том, что у нас скоро свадьба. В гости позвал. Этот подлец врет, не моргнув глазом. Даже я поверила. На долю секунды конечно, — поспешно добавила я.
— Вот дела, — протянула подруга. — И что ты решила?
— Купить арбалет и выстрелить в него! — спокойно сказала я. — Надо быстрее избавиться от этого долга и забыть обо всем.
— Ты уже придумала, как? — Лена сочувственно зачмокала в трубку. — Как я тебя жалею, солнце. Даже не знаю, чем помочь. Все мужики в целом одинаковые озабоченные козлы!
— Отключаюсь, встретимся в университете.
Вечером я поплелась на занятия в студии, но мыслями витала так далеко, что сосредоточиться на живописи не смогла. Иван Петрович подходил несколько раз к моему холсту, хмыкал и снова отходил, не комментируя. Усилием воли я попыталась взять себя в руки и начала работать.
Описав очередной круг между учениками студии, он снова приблизился ко мне, постоял, покачиваясь на носках и не выдержав, спросил:
— Как у тебя дела с коммерческим заказом?
— Работаю, — бодрясь, ответила я. — Не у вас в студии, заказчик предоставил место и материалы. И цену.
— Неужели? — удивленно приподнял он брови. — Я могу полюбопытствовать, что ты придумала?
Вытащив смартфон, я показала ему фотографии набросков, выслушала комментарии, какие, по его мнению, изменения должны быть внесены и учтены и поблагодарила кивков. Какой же Иван Петрович солнечный дядька! Педагог от бога!
— И сколько заказчик готов тебе заплатить? — не утерпел он, собираясь уходить.
— Примерно сто, — пробормотала я, заливаясь краской, сама не зная почему.
— Сто что? — не понял Иван Петрович, растерявшись.
— Тысяч, — еле слышно прошептала я, не зная, куда девать от волнения руки.
Он присвистнул и улыбнулся мне.
— Интересный заказчик, — подмигнул мне преподаватель. — Не иначе как дела сердечные. На картине его девушка? Видимо, это подарок для нее…за такие-то деньги.
— Вы думаете, перегнула палку? — робко спросила я.
— Мягко сказано, — он провел пальцем по усам и снова улыбнулся. — Однако в искусстве цена — тонкий момент. Если этот человек готов отдать большие деньги, значит картина ему дорога. Или тот, кто на ней изображен, не просто красивая девушка.
— Это модель, — торопливо ответила я. — Цену он сам назвал, я не стала спорить.
— Интересно, — преподаватель смотрел на меня, как будто впервые увидел или только сейчас заметил. — Потом покажешь работу?