Блудные дети

Замлелова Светлана

Ещё третьего дня Рэйчел и говорить-то со мной не хотела, а сегодня почти заискивает. Чувствую себя обманутой девицей, которой соблазнитель, не глядя в глаза, суёт деньги.

– Хочешь, поедем отдыхать вместе? – спросила меня Рэйчел за ужином. – Подождём, пока всё здесь уляжется. А?

– А деньги? – буркнул я.

Рэйчел рассмеялась.

– Ты не понял! Мы поедем в наш дом на Гомере! Деньги нужны только на билеты и на питание.

Я пожал плечами.

Конечно, я не против отдыха, тем более на Канарских островах. Но, признаться, я так устал от сюрпризов, что совершенно не хочу куда-то идти или ехать. Последнее время

я сижу целыми днями дома, так что даже кеды мои марки «Victory» покрылись слоем пыли!

«Victory»... Что за название такое? Кого я в них победить должен? Только ноги потеют, как у прапора!

Но нет! Мои кеды – это частица современного мира! Этим плохоньким башмачкам так хотелось быть купленным, что они лебезили передо мной, льстили мне, расточали обещания, будили тщеславие – играли на дурных свойствах моей натуры. Они добились своего. Они попирают улицы Москвы и Лондона. Их следы, возможно, отпечатались рядом со следами башмаков сильных мира сего. Но когда-нибудь я выброшу их в мусорный бак и злорадно посмеюсь над полинявшей вышивкой «Victory».

Целыми днями сижу без дела. Писать не хочу. Да и зачем живопись, когда есть фотокамера?

Тут я, правда, немного зарисовался, поскольку ответ мне давно известен. Всё дело в том, как писать. А писать-то можно и клопов с тараканами.

Но нет заказов, и опускаются руки.

А профессионализм, как взывает ко мне Толстой, есть первое условие распространения поддельного искусства. Только, как видно, ждать мне стабильного дохода от живописи, не имеет никакого смысла. Вот и выходит, что ни к искусству я отношения не имею, поскольку суетен, малодушен и тщеславен, ни денег заработать не могу, поскольку не согласен фекалии по холсту размазывать. Другими словами, на маленькую-то подлость я готов пойти, а вот на большую – духу не хватает. Чтобы сорвать в жизни куш, нужно быть готовым совершить и, главное, после принять большую подлость. Не нужно убивать, не нужно грабить. Достаточно просто предать самого себя. А тому, кто на такое предательство не готов, не стоит даже и мечтать о благах и сладкой жизни.

А о свободе?

Чтобы хоть как-то занять себя читаю буддийские книжки Рэйчел. «Нет ничего дороже самого себя», – прочитал я в одной книге и усмехнулся. И тут же: «Не люби ничего, ибо любить в этом мире нечего. Познай ничтожество всего сущего. Не желай ничего, не совершай ни худых, ни добрых дел. Ибо и худые, и добрые дела приводят к новому перевоплощению. Конечная цель – избавление от перевоплощений, прекращение личного бытия и полное освобождение».

Заманчиво.

Только, по-моему, проще сразу повеситься.

Буддизм – религия мёртвых.

25.03.95. суббота

Решено. В начале апреля я еду на Гомеру. Буду жить в доме семьи Рэйчел. Сама Рэйчел присоединится ко мне через две недели. Мы пробудем там до конца апреля и в первых числах мая вернёмся в Лондон. Приблизительно десятого мая состоится, наконец-то, наша свадьба.

Надо будет написать Максу письмо и сообщить свой новый адрес. Странно, но к телефону у него так никто и не подходит.

04.04.95. вторник

Ура! Я на Гомере! Наш самолёт приземлился на острове Тенерифе. Из аэропорта я автобусом добрался до местечка Лос Кристианос, и дальше чудесный белый паром на подводных крыльях в какие-нибудь сорок минут доставил меня на Гомеру в городок Сан-Себастьян.

После серого Лондона я буквально ослеплён этой бесконечной синевой!

На пароме я, наверное, впервые ощутил себя по-настоящему свободным. Свободен! Свободен от мелочных дрязг, от денежного гнёта и от желания всем нравиться! Свободен от зависти, ревности, ненависти! Свободен!

А какие милые, симпатичные здесь люди! Я прямо-таки влюбился в испанцев с первого взгляда. И особенно в испанок. По парому ходила одна – стюардесса. Предлагала карамельки. Раскрасоточка...

Кстати, уже на пароме я обзавёлся знакомствами. Клаус Баслер – баварский немец, проживающий постоянно на Гомере и возвращавшийся из Германии, где гостил у своего отца. Выяснилось, что его дом в деревушке Вайермосо, конечном пункте и моего путешествия! Мой попутчик оказался моим соседом.

Судя по всему, Клаус – добрейшей души человек. Хотя и неказистый внешне. Наверное, он не чистокровный немец, в нём нет ничего арийского. Это не белокурая бестия, он похож, скорее, на первобытного человека. Он невысок ростом и сутуловат, у него длинные руки, массивная челюсть и низкий лоб. Но зато он какой-то настоящий!

У Клауса большая семья и хозяйство. Он пригласил меня в пятницу в гости, и мы расстались с ним совершенными друзьями.

Пока мы добирались до Вайермосо, я немного обиделся на Гомеру: здесь совсем не так солнечно, как на Тенерифе. Но Клаус объяснил, что за солнцем придётся ездить на юг острова, а Вайермосо почти всегда окутана лёгкой дымкой. Понятно теперь, почему мои англичане выбрали именно Вайермосо!

Я без труда нашёл своё новое пристанище. Это двухэтажный белый домик с плоской черепичной крышей. В Вайермосо все домики такие. Рэйчел говорила, что когда-то, лет сто назад, в этом доме жила одинокая швея. На втором этаже до сих пор стоит её швейная машинка. Теперь здесь поселился одинокий художник. И может, когда-нибудь к швейной машинке присоединится мольберт.

Итак, в моём распоряжении семь комнат, просторная терраса и ветхая пристройка. На кухне, к превеликой своей радости, я обнаружил целый пакет картошки, несколько банок джема, чай и бутылку красного сухого вина. Я нажарил картошки и устроил себе на террасе королевский ужин с вином и десертом.

Приятно с бокалом вина любоваться закатом! Облака рассеялись, показалась похожая на лодку луна. Приглушённую вечернюю голубизну заходящее солнце выбелило на горизонте так, как и белильщик на земле не выбелит. В ручье, что течёт за домом, кричат лягушки. Окружившие меня чужие и незнакомые запахи тормошат и дразнят. И всё это так ново, так необычно, так волшебно! Я поневоле заражаюсь неизъяснимым волнением, я возбуждаюсь и начинаю ждать. И в этом томительном состоянии я нахожусь до тех пор, пока тихая, мягкая ночь не сменяет нежный, девственно-трепетный вечер.

05.04.95. среда

Утро заглянуло ко мне в комнату голубым глазом и ослепительно улыбнулось. Прекрасный денёк! И я прекрасно отдохнул после дальней дороги. Я полон сил и желания работать. Ночью я понял одну очень важную вещь: каждому человеку в жизни нужно избрать свой собственный путь и с него не сворачивать, делать своё дело до конца и несмотря ни на что. Главное, не ошибиться с выбором. А рассуждения по поводу силы и величины таланта – это всё пустое, это тщеславие. Все собаки, как известно, лают на разные голоса.