Блуждающая во тьме
Шрифт:
– Не надо.
– Не будь идиоткой. Это часть твоего лечения. На это, между прочим, потребовалось специальное разрешение. Уж поверь мне, просто так его никому не дают. К тому же, я не могу так работать, – она брезгливо кивнула на мою испрещенную шрамами-бороздами от плеча до локтя руку. После лечения в больнице они затянулись, но не исчезли полностью.
– Мне не привыкать, – мое теперешнее равнодушие казалось странным по сравнению с тем, что я испытывала в прошлый раз. – К тому же, это их работа. Пусть любуются результатом. Мне нечего скрывать.
Клэр одарила меня странным взглядом и, немного поколебавшись, пожала плечами.
– Как знаешь.
Позднее, сидя в присланной за мной школьной машине, я вспоминала, как складно она управлялась с целой вереницей кисточек, которые проносились перед моим лицом, словно стая пернатых птичек.
– В одном Миранда Белл была права, – вдруг произнесла она, откидываясь назад и откровенно любуясь результатом. – В твоем случае, действительно не нужно много краски. Единственное, что пришлось как следует замазать, так это синяки под глазами. Какие у тебя красивые и необычные глаза… Тебе уже говорили?
Выходя, я даже не взглянула на себя в зеркало.
В этот раз школа преобразилась куда сильнее, чем на рождество. Причиной тому послужило, конечно же, присутствие красных, чьи шикарные машины занимали всю ближайшую к школе стоянку. Все здесь сверкало сказочным великолепием – от канделябров до статуэток, которыми украсили парадный холл. В отличие от скромного рождественского торжества, все здесь свидетельствовало о том, что этот бал был устроен в честь них.
Оставив плащ в раздевалке, я выкинула толстые подкладки, которые подложила мне Клэр в лиф платья. К моему несказанному облегчению, она хотя бы не заставила меня надеть каблуки. Но не по собственной инициативе, конечно, а из-за строгого запрета врача – ушибленное бедро прооперировали, но оно все еще плохо меня слушалось. В больнице сказали, что займет время, пока оно окончательно придет в форму. Вместо этого Клэр, не забыв закатить глаза, облачила меня в мягкие, удобные балетки в тон платью.
Из большого, освещенного самым современным оборудованием зала лилась громкая музыка и доносился смех. Вышколенные официанты с напитками порхали, словно бабочки, между столами учителей и красных, для которых как обычно выделили самые лучшие места перед танцполом и небольшой, неизвестно откуда взявшейся сценой с живой музыкой. Их шутки и красивые, сверкающие наряды существенно выделялись на фоне моих неприметных одноклассников, которых снова посадили сбоку, и желтых, которые с привычным забитым видом сидели рядом с ними.
Все было как обычно. Ничего не изменилось. Кроме меня.
– Алекс! – Уилл в два счета оказался рядом со мной и, прежде чем я успела пикнуть, заключил меня в объятия. – Мне не давали с тобой увидеться… Моя мама пыталась разузнать в больнице … Я не думал, что ты сегодня придешь. Как ты? Ты в порядке? Зачем, Алекс? Зачем ты это сделала? Когда мне сказали, то я чуть с ума не сошел…
Уткнувшись в его плечо, я его не слушала. Мне просто хотелось, чтобы он меня не отпускал.
Веселый смех в зале затих. Даже музыка, казалось, сделалась тише.
Не отстраняясь, Уилл провел пальцами по шрамам на моей руке. Я почувствовала, как по его теплому, прижимающему меня к себе телу пробежала дрожь.
– Мы обязаны быть здесь? – едва слышно прошептала я.
– К сожалению, – странным голосом ответил он, не убирая пальцы с моей руки. Будто надеялся, что от его прикосновения следы, оставленные ужасными когтями, волшебным образом исчезнут.
Словно желая развеять повисшую неловкость, причину которой она не поняла, красивая певица на сцене громко затянула медленную песню. Ее чудесный голос проникал в самое сердце.
– Тогда просто потанцуй со мной, – прошептала я, не отрываясь от его плеча. – Пожалуйста.
– Конечно.
Уилл нежно прижал меня к себе, и я закрыла глаза, не допуская в свое сознание ничего, кроме льющегося на нас чарующего голоса.
Я ни разу не посмотрела в их сторону, но они все смотрели на меня. Мистер Честертон – нахмурено, но с видимым облегчением. Стефани Аттвуд – с нескрываемым ледяным презрением. Мистер Броуди – исподлобья. Миссис Джеймс отвернулась, но продумывала что-то в голове. Мисс Белл просто любовалась нами, а усы Карла фон Рихтера скрыли едва заметную лукавую улыбку, смысл которой был понятен только ему. А директор… Сколько бы он ни боролся с собой, картина с его прошлого взяла верх и закружилась в его голове. Его жесткие серые глаза резко сузились и недобро блеснули.
Я не видела, как двое, такие разные, но оба одаренные природой всем самым лучшим, что могли пожелать, по разным причинам встали из-за своих столов и вышли прочь, ни разу не оглянувшись.
Бал продолжался, но воздух в роскошном зале заметно похолодел, словно кто-то вдруг обдал его морозным дыханием. По грозно взирающему сверху льву пробежала невидимая изморозь, покрывая его ледяными сосульками, которые каждую секунду грозились сорваться вниз. «Хорошо, – подумала я, – что хотя бы сейчас меня обнимают теплые руки Уилла».
Уважаемый читатель!
Спасибо за чтение моей книги. Если она Вам понравилась, оставьте, пожалуйста, отзыв о ней в магазине, где Вы ее приобрели.
Искренне ваша,