Блуждающая во тьме
Шрифт:
Пальцы уже почти не слушались, и я торопливо поднесла его ко рту, выдернув зубами пробку. Скорее! Помутненное сознание мешало мне сосредоточиться, но мною двигало только желание выжить. Назло им всем.
Руки дрожали и не слушались. Половину целебной жидкости я расплескала, пытаясь поднести ее поближе к тому месту, где в мою плоть впились медвежьи титановые когти. Расстегнув наполовину комбинезон, я приподняла майку и, удерживая ее зубами, плеснула на рану содержимое склянки.
В боку мгновенно вспыхнуло болезненное, обжигающее жжение. Оно было резким и невыносимым, будто ко мне вдруг прислонили раскаленную кочергу. Как же больно! Отбросив пустую склянку в сторону, я схватилась за рану и повалилась на бок, притянув к лицу колени. Кажется, я кричала и перекатывалась со стороны в сторону, по измазанному в земле лицу не переставая текли соленые слезы, которые тут же смешивались с усиливающимся дождем. Слезы боли и изнеможения.
Не знаю, сколько это продолжалось. Может, несколько секунд, а, может, и часов. В то время, когда мне казалось, что терпеть больше невозможно, все прекратилось. Острое жжение ушло так же резко, как появилось, не оставив за собой ровным счетом ничего. Ни боли, ни покалывания, ни зуда.
Кое-как присев, я снова задрала майку и увидела, что рана в боку затянулась, оставив после себя несколько шрамов. Следы, от которых лекарство, подаренное мне мисс Белл, не в силах меня избавить.
Сознание постепенно возвращалось ко мне, но оставалось затуманенным. Слабость возросла. Слишком много крови я потеряла.
С трудом поднявшись на ноги, я побрела оттуда. Неизвестно, сколько времени Эрику и другим красным займет, чтобы обойти скалу или найти другой проход. Впереди высилась пологая, поросшая деревьями и высокими кустами гора. На ней – та самая разрушенная стена. Противоположная той, откуда мы начали. Это конец крепости. Дальше – только смертельная пропасть.
Я шла и шла, не разбирая дороги, но вскоре почувствовала, что больше не могу. Голод и потеря крови вконец истощили меня. Рука, израненная львицей Камиллы, продолжала кровоточить, и я пожалела, что не оставила для нее немного целебных капель. Но тогда мне было не до этого. Ушибленное бедро из-за последней схватки совсем закостенело, и я с трудом переставляла ногу. Оступившись на очередном камне, я рухнула на землю.
Я попыталась подняться, но рухнула снова. Нога отозвалась тупой болью. Даже мысли о ненависти к красным больше не подогревали мое желание двигаться дальше. Оно испарилось, оставив место безразличию и апатии. Перевернувшись на спину, я снова подставила лицо дождю. Все, я сделала, что могла. Больше нет сил. В этот момент пальцы нащупали прямо подо мной вытесанную в скале морду льва, которая медленно наполнялась кровью, стекающей с моего плеча. «Красный лев, – подумала я. – Им надо было сделать его красным».
Капли смыли пот и смочили пересохшие губы. Мокрые, распущенные волосы разметались по земле, словно черная паутина вокруг моей головы, руки безвольно опустились на землю. Широко открытые глаза смотрели вверх. Где-то в отдалении я слышала голоса. Крики. Звериный рык. Кажется, я узнала полузавывание-полусмех гиены Кэйла. Пусть приходят. Мне уже все равно.
Серые, промозглые сумерки в одно мгновение уступили место ночи, которая черным саваном окутала крепость. Дождь прекратился. Тучи разошлись, и на бархате небосвода высыпали мерцающие звезды. «Словно алмазы», – подумала я, вспоминая тот первый вечер в лесу. Сейчас они выглядели так же. И поблескивали словно только для меня. Напрасно я думала, что они меня забудут. Они были здесь со мной. Даже сейчас.
Вот и хорошо. Не так одиноко.
Силы окончательно оставили меня. Я прикрыла глаза, но все еще видела перед собой звезды. Унестись бы сейчас к ним. Туда, где так хорошо. Где нет больше боли… Где есть только свет. Может быть, я смогу стать одной из них? Может, они станут для меня долгожданной семьей, которой у меня никогда не было?
Сознание тонуло и меркло. Сил сопротивляться больше нет.
«Алекс».
Я уже почти провалилась в черную, зыбкую воронку подсознания, когда услышала этот голос. Он звал меня, он мешал мне. Мне безумно хотелось, чтобы он замолчал.
«Алекс».
Все во мне противилось, но голос отказывался уходить.
«Проснись».
Оставь меня, я больше не могу. Забыться, улететь ввысь к сияющим звездам – вот все, чего я сейчас хочу.
Но голос не отставал. Он настойчиво звал меня, выдергивая из мрака, в который я погружалась с каждым постепенно слабеющим вздохом.
Что-то ткнулось мне в раскрытую ладонь, потом в лицо.
Охотники. Они догнали меня. Все кончено.
Но что-то было не так. Слишком близкое. Слишком знакомое. Я попыталась разлепить глаза, но тяжелые веки словно налились свинцом и не слушались. Сквозь едва приподнятые ресницы мелькнуло что-то белое… Точнее, оно когда-то было таким. А теперь стало серым от налипшей к нему грязи. Когда-то шелковистая шерсть спуталась и сбилась в грязные комки, из пасти капала пена. Подушечки лап сбились в кровь от долгой дороги.
Как же ты сюда попал? Ведь это невозможно.
Но волк не слушал мои бессвязные бормотания. Поддев под меня голову, он взвалил меня себе на спину и повернул в сторону вздымающейся над нами горы.
Голоса охотников слышались уже совсем рядом. Громкие, задыхающиеся от бега, они доносились до меня, словно сквозь густой, непроглядный туман, сжимая нас с обеих сторон, но огромный волк, хрипя, мчался вперед. Перед глазами мелькали деревья и кусты, покрывающие склон; камни, вылетающие из-под его лап, катились вниз, туда, где за нами, не отставая ни на секунду, мчались хищники красных.
Травля продолжалась несколько часов, но волк ни разу не замедлился. Оставляя кровавые следы на камнях, он мчался вперед. Но и они не отставали. То тут, то там до меня долетали урывки голосов Эрика и Дилана, которые перекрикивались о чем-то с Трентом и Кэйлом, следующим где-то справа от них. По их отрывистым окрикам, разносящимся эхом в ночи, я догадалась, что они поднимаются следом, методично прочесывая весь склон. Тишину ночи до и дело нарушали омерзительное, пробирающее до костей ржание, издаваемые гиеной Кэйла, которая мчалась впереди всех. Среди деревьев уже мелькали ее горящие ненавистью глаза-угли. Чертова тварь. Несмотря на его силу, волк выглядел измотанным, хрипы участились; он пытался не сбавлять скорость, но сбитые в кровь лапы его не слушались. «В конце концов эта гадина нас все равно догонит», – обожгла меня мысль.
Но я ничем не могла ему помочь. Последним усилием я вцепилась в его шею чтобы не упасть. Постоянные скачки подрывали мои усилия, а ветки били по лицу, грозя каждую секунду скинуть меня вниз. Затуманенное сознание каждый миг могло отключиться; все вокруг головокружительно мелькало, сливаясь в одно большое пятно, как если бы я села на бешеную карусель. В ушах появился похожий на легкое шуршание шум, который медленно усиливался, но я боролась, чтобы остаться в сознании.
Волк все-таки сбавил скорость, и в это время гиена выскочила из-за деревьев и помчалась наравне с нами, целясь ему в бок. Я попыталась пнуть ее ногой, но вышло очень слабо, недостаточно, чтобы сбить ее с преследования. Гиена оскалилась и рванулась вперед. Волк увернулся и вильнул в сторону, в ее зубах остался только клок его белого меха. Отфыркиваясь, она снова рванулась за нами, громко и пронзительно хохоча.