Бочаров Ручей
Шрифт:
Господь бывает милосердным поутру. В час предрассветный он забирает многих, но никому не мстит.
Кстати, о мщении.
"Свободный народ не мстит, - это голая историческая правда" - писал Василий Блюхер в 1922 году перед решающим сражением "волочаевских дней" белому генералу Молчанову, предлагая тому добровольно сдаться, чтобы не укладывать "русские страдальческие кости под мостовую наемных кондотьеров иностранного капитала".
Здесь, у ручья, "красный полководец", которому шестнадцатый съезд коммунистов рукоплескал стоя, познал свою ошибку в формулировке обнаженной правды. Свободный народ не мстит, потому что: "а" -
Мне иногда хотелось крикнуть в ночи под кипарисами: что же вы делали, цари и генсеки: расстрелять шествие рабочих с хоругвями в руках - уму непостижимо! Ухайдакать маршала Блюхера, у которого учился Жуков, на которого Георгий Константинович хотел быть похожим, - вы сумасшедшие! Ладно, хоть Жукова не тронули, а то вообще не понятно, как все повернулось бы на полях сражений Великой Отечественной.
За что мстили маршалу? За то, что ему рукоплескали, а вам нет? За то, что он был искренним и не проголосовал за смертный приговор своему другу Тухачевскому? За то, что был возмущен политической "многоходовкой", когда ТАСС объявило всему народу, что японцы захватили у озера Хасан четыре километра советской земли, а на самом деле это наши пограничники без переговоров и дипломатических согласований перенесли границу вглубь чужой территории.
Мстили за то, что полководец утратил надежду на освобождение народа от "томившей его лжи", выражаясь языком Льва Толстого.
Отомстили за "измену", схватив его у моего ручья. Мстили 18 дней во внутренней тюрьме НКВД на Лубянке, пока маршал не отдал Богу душу. Когда тюремный врач увидел тело, он подумал, что пациент "под танком побывал". Так и записал в своем врачебном "дневнике".
Не мне - отмщение, не мне и воздавать. На ту вершину кипариса, что поутру видна начальнику и мне, я глядел долго, но смотрел молча.
Как я сейчас понимаю, самые лучшие мои впечатления от поездки связаны не с ручьем, а морем. Однажды мы с супругой заметили три мачты у причала морского вокзала. Что за мачты, раньше мы их не видели? Наверное, к приезду начальника и к открытию сезона подогнали для первых отдыхающих что-то необычное. Подошли ближе - это парусник. Увидеть паруса - мечта моего детства. Два слова из морской лексики - фрегат и бригантина, подымали когда-то огромные волны моего детского воображения.
Выходим на пирс, а это не просто парусник, это фрегат "Херсонес". Тот самый, что единственный в новейшей истории обогнул мыс Горн и преодолел пролив Дрейка под парусами, без использования судового двигателя. И что самое удивительное - вход на фрегат свободный. Показываешь паспорт и вперед, на абордаж!
Юнги-практиканты, а их на борту около сотни, сами предлагают гостям: давайте мы вам всё покажем. У нас с супругой экскурсоводом был шестнадцатилетний паренек. Мы были с ним на баке и на юте, стояли у штурвала, каждую мачту обошли по кругу и сделали проходы вдоль каждого борта.
Ну, что сказать, жить и ходить под парусами этого фрегата мне не под силу, а вот постоять, поразмышлять, помечтать - да, здесь это делать особенно приятно. Построен парусник судостроителями Гданьска в 1989 году, как раз, когда мы выбирали "народных
В бурных водах 90-х годов фрегат переходил из одной частной "бухты" в другую, пока не встал на якорь: коммерческие проекты прогорели, содержать некому, команды нет, паруса пришли в негодность. Долгое время он чалился в Одессе, но после известных событий взял курс на Керчь. Когда начали строить крымский мост, который даже в самой высокой части своей арки ниже пятидесятиметровых мачт фрегата, поменял порт приписки на Севастополь.
Теперь это прекрасный учебный корабль государственного морского университета. Повезло юношам, кому по силам служить на флоте.
– Что еще хотите посмотреть?
– спросил паренек, когда мы завершили обход корабля и стояли в центре палубы.
Я задрал голову и стал глядеть на гигантскую рею грот-мачты.
– Хотите подняться на грот-марс?
– паренек был внимателен и вежлив.
– Это можно?
– Можно, если сумеете.
Трогаю рукой канаты, они на ощупь жесткие, как шкурка наждачной бумаги.
– Без перчаток от такой поверхности у меня на ладонях вся кожа слезет, - говорю пареньку.
– В перчатках нельзя, они могут соскользнуть, - спокойно объясняет юнга-практикант.
– И вы все 26 парусов ставите на мачтах и реях голыми руками?
– высказываю удивление дилетанта. Паренек понимает, что наверх я подниматься не буду. Он это понял раньше, чем я.
Но тут мы видим, как один из гостей полез на рею по веревочным вантам. Глядеть на смельчака - аттракцион, каких в "Ривьере" нет. Ногами путается в канатах, болтается мешком над нашими головами, штаны сползают, но - лезет.
– Он же убьется, - говорю вслух то, о чем подумал.
– Его страхует старший вахтенный, - паренек показывает на матроса, что уже находится на рее.
Точно, я просто не заметил страховочный канат среди бесчисленных других канатов парусной оснастки мачты.
Мужик почти дополз до "марса" и вдруг обмяк: не то лишился сил, не то ему внезапно поплохело. И началась спасательная операция на высоте, примерно, девятого этажа. Матрос уже рядом с экскурсантом, тормошит его, переставляет ему ноги на "ступеньку" ниже - тот в сознании, но страх парализовал все мышцы. Он пальцы рук не может разогнуть и отпустить канат в том месте, где в него вцепился.
На палубе же всё спокойно, никто не голосит, не бегает, не паникует.
– Часто приходится эвакуировать таких смельчаков?
– спрашиваю юнгу.
– Обычно наши гости по палубе гуляют, но если кому-то хочется, мы не возражаем, - парень ответил вежливо, однако в интонации, с какой он произнес слова, был дополнительный и более глубокий смысл: пусть сухопутные дяди попробуют сделать то, что экипаж мальчишек делает во время морского перехода, пусть знают, что умеют эти пацаны.
Смельчака опустили на палубу, спрашивают, надо ли вызвать "скорую"? Не надо. Хорошо, что с ним всё в порядке. Повели дядю "верхолаза" к трапу, и тут я вспомнил фразу из веселой песенки: "Моряк вразвалочку сошел на берег". Развалочка у гостя фрегата "Херсонес" была, как у морского волка на сходнях портового трактира - с креном в 45 градусов на галсах, хотя он был абсолютно трезв. Вот она опьяняющая красота парусного флота!