Бочка наемников
Шрифт:
Озеро не было нашей целью, в окрестностях развалин водилось невероятно много роконов. Зверек, издалека похожий на большого кота, был опаснейшим пси-хищником. Он не брезговал добычей втрое, а то и четверо больше себя, но любой пище предпочитал летающих карасей. Нам же был интересен за кинетическую железу – плотное образование возле гипофиза и основной элемент кинетических щитов.
В неволе роконы не росли, а создание кинетических щитов занимало одну из первых строчек в графе доходов полиса, поэтому охота на них была строжайше запрещена для всех, кроме сотрудников специальных охотничьих подразделений. Что же касается карасей, то они хоть и были дорогим товаром, но не настолько редким,
Главными охотниками назначили меня с Мари. Меня потому, что видел сквозь иллюзии, а ее – потому, что могла их создавать. Кошки обладали не только кинетическим щитом, но и другими пси-способностями, а также внушительными когтями. Для охоты мне пришлось вновь облачится в броню, вооружиться дубинкой-электрошоком и ножом кукри, кроме крупнокалиберной штурмовой винтовки, без которой тут никуда. Но это уж на совсем крайний случай, всю работу за нас должны были сделать ловушки, которые еще зарядить надо, а лицензия у нас только на удочки. Здесь я немного подвис, поскольку браконьерничать с рыбой никто не собирался.
Возможно потому, что Хосс с Шоной оказались настоящими рыбаками – внимательности, терпения и желания было предостаточно у обоих. Впрочем, рыбалка в этом мире далеко не спокойное занятие, тут все время надо оглядываться. Наши рыбаки не побрезговали облачиться в экзоброню. Я знал, что капитан, как и Мари, тоже пилотирует воздушный скаут, но видел его впервые. Синие явно принадлежали к одной модели. Габариты, серебренные вставки на бедрах, плечах, и реактивном ранце – вот и все различия.
Пока рыбаки закидывали удочки, мы с Мари и Асоль стояли в охранении. Вольфа оставили на Бочке заниматься выпечкой. Рыбалку он не любил, а браконьерство не уважал. Место выбрали возле того самого колеса обозрения, чтобы с ловушками далеко не бегать. Да я и не смог бы, броня по-прежнему не желала слушаться. Кроме правого бицепса, разумеется.
Наши рыбаки забросили по две удочки у берега и четыре спиннинга на глубину. Рыба здесь была непуганой и удочки начали клевать практически сразу. Пускай я и должен был смотреть в другую сторону, но как говорил мой отец, ни одна женщина в жизни не удостоится того внимания, что поплавок в безветренную погоду. Первым клюнул на удочку классический окунь. Вторая рыбешка сильно смахивала на карася, но имела более округлые формы и практически бронированную чешую. Хосс обозвал ее сундуком. Вот такие караси и окуни заставили наших рыбаков лихорадочно дергать удочки и заполнять уловом ведра, пока наконец у Шоны не звякнул колокольчик на спиннинге. Удочки отошли на второй план. Капитан осторожно взял спиннинг в руки, дождался особенно громкого звяканья и, заклинив катушку, резко подсек. Спиннинг рвануло так, что едва не утащило Шону в озеро. Он тут же пустил катушку, зашуршавшую разматываемой леской.
– Асоль, помогай!
Черный тяж медика быстро перехватил спиннинг, сделал небольшой упор левой ногой и заклинил катушку. Броню Асоль качнуло, но женщина удержалась и медленно начала сматывать леску. Временами рыба меняла траекторию движения, ослабляя леску и Асоль крутила винт со всей доступной скоростью, временами приходилось замирать и выдерживать безумные рывки. Однажды красная, как артериальная кровь, рыбина рванула горизонтально вверх, вылетев из воды добрых метра на четыре, зависла в воздухе и рванула вправо, а потом опять ушла под воду. Чтобы выжить в этой агрессивной среде, летающий карась, как и любая мирная рыба обзавелся полезными мутациями. Если у того же сундука была только бронированная чешуя, то карась перекрасился в ядовито-красный, обрел усиленный костяк и лишился всех плавников, которые с успехом заменил телекинезом. Плюс ко всему, большинство своего времени он теперь проводил в самых глубоких местах водоемов.
Первого карася Асоль вытащила легко, но, чтобы удержать летающую рыбину, сначала пришлось приложить дубинкой по башке. Проглоченный крючок вытаскивать не стали, наоборот, обрезали жилку длинной в полтора метра, сделали дополнительную петлю под жабрами и еще одну на конце лески, а в нее просунули мою руку…
– А чего мою то? Вдруг эта образина очнется и утащит меня в озеро?
– Тогда тебя спасет Мари, - парировал Шона. – А вот ты ей, в случае чего, не сильно поможешь.
– Понял.
Дальше рыбалка пошла без нас с блондинкой. Мы отошли от колеса обозрения, немного углубились в развалины и отыскали крепкое молодое деревцо, к которому привязали рыбину. Дальше из емкости величиной со среднюю светошумовую гранату была вытряхнута плотно сложенная металлическая сетка из проволоки едва ли толще четверти миллиметра размером три квадратных метра. Две таких сетки мы установили с двух сторон дерева, к каждой протянули по проводу, который подключался к электрошоковой дубинке. Сами засели под густо заросшей плющом стеной и слились с местностью благодаря иллюзии Мари.
Рыбина ожила примерно через десять минут и тут же начала дергаться как муха в стакане. Еще через две минуты появился первый кошак. Занимательная зверюга несмотря на размеры с соседскую дворнягу источала мощь, уверенность и силу. Серая как пепел шерсть не скрывала переливающихся под кожей мышц, каждый шаг толстой лапы был по-королевски грациозен и уверен, а как блестели синевой глаза! Рокон сильно выделялся среди всеобщего буйства зелени, но ступал действительно бесшумно. Будучи уже в нескольких метрах от дерева, зверь замурчал, как обычная кошка. По крайней мере так было для меня, но Мари заметно напряглась, да и рыбина как-то безвольно трепыхнулась и повисла на леске. Я едва не пропустил прыжок зверя, он был воистину молниеносен. Пятисантиметровые когти вспороли рыбине толстый бок и прижали к дереву. Задние лапы рокона оказались на сетке Мари и девушка нажала кнопку электрошока. Треснул разряд, кошака выгнуло дугой и отбросило от рыбины.
– Отруби ему голову, быстро! Только с сети прими.
Вытащить рокона из сети оказалось непросто. Кошак запутался лапами в мелких ячейках, но вдвоем мы справились до того, как он очнулся. После чего я как мужчина сделал самую грязную работу. В деревне несколько раз рубил курам головы, но тогда у меня была колодка и хороший топор. Рубить голову кошачьего большим ножом к земле было не так удобно, хорошо хоть тело после этого не трепыхалось как куриное. Голова кота отправилась в водонепроницаемую сумку, а тело было отброшено в кустарник. Как ни странно, но карась оказался еще живым, так что мы поймали на него еще двух роконов, после чего свалили от пропахшего кровью места.
Наши рыбаки уже давно заполнили ведра для обычного улова и собрали в металлические ящики пяток рыбин-телекинетиков. Два рокона вышли прямо на них и Асоль сняла их не повредив голову точными выстрелами снабженной глушителем винтовки. Тела тут же были заброшены в озеро в качестве подкорма, а головы спрятаны в ведрах среди улова. Увидев нас, капитан дал команду сматывать удочки. Хосс выглядел не очень довольным, он проигрывал Шоне полведра мелочи и одного карася. Рыбаки отправились на корабль, а мы с Мари пошли устанавливать следующую ловушку. Неожиданно блондинка заметила, что я хромаю на правую ногу. Причина оказалась радостной – я научился работать левым квадрицепсом. После осознания этого факта включился в работу и правый, но верхняя часть мышц брони так и висела на мне мертвым грузом.