Боцман с «Тумана»
Шрифт:
Он знал, что боцман старался добросовестно выполнить задание. Но после многочасового ожидания, тревоги за жизнь товарища, бессонной ночи получить такой лаконический рапорт! Спокойствие Агеева приводило в ярость, так же как этот ягодный сок на губах. Но сдержался, заставил свой голос прозвучать спокойно и ровно:
Хорошо, старшина, идите. Не этого, правда, я от вас ожидал… Отдыхайте.
Есть, отдыхать! — раздельно сказал боцман. Снова приложил к подшлемнику руку.
Он стоял, не спуская с командира прозрачных, ястребиных зрачков. Медведев увидел: поперек мозолистой
Постойте, что это у вас с рукой, старшина?
А это я, товарищ командир, когда ягодами лакомился, сорвался немного, за куст уцепиться пришлось…
Он резко повернулся, исчез в тумане.
Когда Медведев вошел в кубрик, боцман сидел на койке, расстелив на коленях свой старый, защитного цвета, ватник: размышлял, как приступить к его ремонту. При виде Медведева встал.
— Сидите, сидите, старшина. — Медведев говорил мягко, глядел с застенчивой, виноватой улыбкой. — Вы что же не отдыхаете? Поспать нужно после вашего трудного похода…
Он особенно подчеркнул последние слова. Боцман глядел исподлобья. Медведев сел у радиоаппарата.
Я спать не хочу, товарищ командир. Вот прикидываю, как ватник мой штопать.
Ладно, я вам не помешаю…
Агеев снова сел на койку, вынул из кармана штанов плоскую коробочку, вытряхнул на колени моток ниток с иголкой. Расправив ватник ловкими пальцами, делал стежок за стежком.
— Меня, товарищ командир, если неряшливо одет, всегда будто червь точит…
Помолчали. Медведев бродил глазами по кубрику. Агеев старательно работал.
— Нет, товарищ командир, я бы не в море упал, я бы о скалы разбился.
— Да?.. — рассеянно сказал Медведев. И потом удивленно: — О чем это вы? Я же вам ничего не сказал,
— А подумать подумали?
Агеев продолжал зашивать ватник. Медведев не отводил от разведчика взгляда.
— Действительно подумал… А вы, похоже, умеете угадывать мысли?
Угадка здесь, товарищ командир, небольшая. Когда я словечко «червь» бросил, заметил: вы в угол кубрика взглянули, где Фролов свои сигнальные флаги держит. Тут я решил, вы о флажном семафоре подумали. Ведь для каждого моряка «червь» — это сигнал «Человек за бортом». А потом посмотрели вы на меня, на руку, что я поцарапал, и беспокойно головой качнули. Значит, подумали: не удержись я — пошел бы на обед к рыбам. Ну я вам и возразил, что там внизу не море, а скалы.
— Занятный вы человек, боцман!
Агеев методически делал стежок за стежком. Медведев усмехнулся:
— Вы о Шерлоке Холмсе что-нибудь слыхали?
— Нет, не приходилось. Это кто — иностранец?
— Это такой знаменитый сыщик был, тоже мысли угадывал.
— Нет, о Шерлоке не слышал, — задумчиво сказал Агеев. — А это наш капитан учит нас к людям присматриваться. Сам он не такие загадки отгадывает. Голова!
— Капитан Людов?
— Так точно.
Медведев встал, прошелся по кубрику. Волна беспокойства, затаенной тревоги снова захлестнула его.
Слушайте, боцман, уже третий день мы здесь, а вперед идем самым малым. Капитан Людов ждет информации, координат этого объекта в горах. В вестовом направлении, куда дорога ведет, вы уже дважды были. И результаты? На десять миль район этот — белое пятно. Неужели невозможно туда пробраться?
Невозможно, товарищ командир. — Агеев отложил ватник, снова смотрел исподлобья..
— Моряк — и невозможно! Разве нас не учили никогда не ставить этих слов рядом?
— Так точно, учили. А только в этот район я никак проникнуть не мог. — Агеев взял со стола карту, развернул на койке. — Здесь вот автострада в туннель уходит. Кругом сплошные патрули, дзоты, по скатам проволока Бруно, на высотах пулеметные гнезда. И все под цвет скал камуфлировано. Враги каждый метр просматривают. А по сторонам — пропасти, отвесные скалы. Оленья тропа через перевал взорвана, там тоже обрыв.
Он замолчал. Медведев хмуро разглядывал карту.
— Нужно снова идти в разведку, старшина!..
— Есть, снова идти в разведку! — Обида прозвучала в голосе боцмана.
Медведев вдруг подошел к Агееву вплотную, положил ему на плечи ладони, взглянул разведчику прямо в глаза:
— Слушай, друг, ты на меня не сердись, не обижайся! Верю, что сделал все возможное. Только помни — главная надежда на тебя. Попробовал бы я сам пойти, а что пользы? На первую же пулеметную точку нарвусь и все дело закопаю. Да ведь такой важности дело! Сам командующий известий ждет… Вице-адмирал приказал добиться успеха, этот объект обнаружить. Там против нашей Родины новое оружие куется, там советские люди томятся в фашистском рабстве…
Он замолчал, волнение схватило за горло:
— А для меня… Может быть, в этой горной каторге моя жена и сын погибают!..
Резко оборвал, сел, облокотившись на стол, закрыл лицо руками. Агеев застыл над картой:
Ваша жена и сын? Здесь, в сопках?
Да, подозреваю, — их привезли сюда с другими… рабами…
Агеев медленно надел ватник, снял со стены пояс с тяжелым «ТТ» в кобуре, с кинжалом в окованных медью ножнах. Тщательно затягивал ремень.
— Разрешите, товарищ командир, снова идти в разведку.
Медведев поднял голову. С новым чувством боцман всматривался в лицо командира. Так вот почему так обтянуты эти свежевыбритые скулы, таким лихорадочным блеском светятся впалые глаза под черными сведенными бровями. Медведев глядел с молчаливым вопросом.
— Я, товарищ командир, с собой трос прихвачу, попробую спуститься с обрыва. Может быть, и вправду пойти нам вдвоем? Только я бы не вас, а хотя бы Фролова взял. Если вы не вернетесь, пост без головы останется…
В кубрик заглянул Кульбин.
Товарищ командир, время радиовахту открывать.
Открывайте.
Кульбин придвинул табурет, снял бескозырку, нахлобучил наушники, включил аппарат. Мир звуков хлынул в наушники, шумел, рокотал, кричал обрывками приказов, звенел ариями и мелодиями. Кульбин настраивался на нужную волну…
Медведев с Агеевым сидели на койке, опять рассматривали карту. Кульбин ближе наклонился к аппарату, напряженно вслушивался. Придвинул было карандаш и бумагу… Отложил карандаш… Вслушивался снова.