Боец: лихие 90-е
Шрифт:
Я же потому и железом занялся, чтобы мышцами спину забить, каркас укрепить, так один толковый доктор посоветовал. Правда, последнее время плохо помогало – спина болит после каждого посещения зала. Да и годиков мне уже не двадцать пять, а шестой десяток.
По хорошему, надо было на хрен послать молодого. Пусть с ровесниками соревнуется. Но мой чертов боевой задор не дает спокойно встретить старость. И обидно же сука так, что от меня ничего не зависит… Пока размышлял, слова словно сами по себе вылетели.
– Давай кто больше вес выжмет, – буркнул я, глядя на Артура исподлобья.
–
– Какой песок? – не понял я.
– Который с вас посыплется!
Снова заржали, как кони тыгыдымские.
Я взглядом вымерил шутника. Кулаки сжались непроизвольно. Щелкнуть что ли по лбу? Вон девчонка, что у меня совет спрашивала, наблюдает, не уходит… Сучонок малолетний, спецом подошел ко мне, за мой счет в глазах у людей возвыситься. Не выйдет только ничего. В молодости я норму мастера спорта по жиму в 190 килограмм выполнял – так с ребятами на сборах развлекались. От того, кстати, и бил перчаткой, будто копытом – разовый удар нокаутирующий присутствовал, в тяжелой выступал и соперников, как карточные домики складывал на канвас. Не каждому дано. Поэтому знал, что сейчас пацана на жиме обыграю. Сто девяносто, конечно, не потяну, но норматив кандидата – чем черт не шутит. Придется правда потом пояс из собачьей шерсти на поясницу цеплять, кеторолом обкалываться.
Но оно того стоит, эту заразу проучить ох как надо.
– Ты давай меньше языком чеши, Артурчик. Покажи как надо, а я к твоему весу прибавлю и повторю, – заявил я. – И так, кто первый не сдохнет.
– Не боитесь, дядь Сереж, что вас из зала вперед ногами вынесут?
– Своё я уже отбоялся.
Артурчик удивленно переглянулся с пацанами, те только плечами пожали. Подошел к штанге, блины стал натягивать, вес нужный себе выставил. Сто пятьдесят килограммов, как и хвалился. Сразу решил на свой личный рекорд пойти. Друганы к скамье подошли – по сторонам от стойки встали, страховать собрались.
Прилег Артурчик на скамью жимовую, за гриф взялся, выгнулся – размялся. Хлоп! И через пару секунд на жим вышел. Штангу довольно уверенно взял, но я опытным взглядом его окинул, сразу понял, что вес этот – его максимум, больше не вытянет. Так и произошло, штангу Артур с трудом удержал, когда опускать начал.
– Давай Артур, давай! – пацаны подбадривали.
Нервничают, что старый хрен их кента обует.
Артур выжимает. С трудом, с ревом, но жим выполнил.
Друганы помогли штангу на место вернуть. Артур с малиновым лицом уселся на скамье и гордо подбородок вскинул, на меня уставился:
– Ну что дядя Сережа? Твой черед.
Я что? Жестом показал, чтобы молодежь сдрыснула. Два по пять блинами к штанге добавил. На скамью лег. Будет им дядя Сережа.
К жиму приступил. Ладони на гриф легли по рискам, я сосредоточился, спину, как полагается, выгнул мостиком. Так проще жать. Пацаны на подстраховку встали, положено так. Снял штангу, руки выпрямил, гриф чуть подрагивает. И-и… Р-раз! Чертова спина тут же загудела – но внимания не обращаю. А зря. Потому как только штанга вниз пошла, в позвоночнике стрельнуло.
Ох ты ж, твою мать! Держи, Сережа! – подбадриваю сам себя.
Но глаза, как пеленой, резкой болью заволакивает. Руки гуляют предательски, как две макаронины переваренные. Парни на месте не стояли, на подстраховку бросились, но куда там. Штангу я не удержал и все 160 килограмм железа на меня почти с метровой высоты бухнулись…
Последнее, что я успел услышать, это хруст собственных ребер. А потом все как оборвалось…
– Поднимай, Витя скорее, он убьется!
Так прозвучали первые слова после «паузы». Кто убьется, как убьется? О чем вообще речь…
Мысли резко оборвались. Ох ты ж, как нехорошо прихватило в груди. Ощущения такие, будто конь в душу дал, копытом. Да тут не конь даже – я понял, что не дышал, и первый вдох будто раскаленной кочергой по легким отдался. Память услужливо подсказала, что происходит – ты, Сергей Иванович, старый хрен, штангу на себя уронил. Не удержал.
Второй вдох – легче, хотя чувствовал, как от боли глаза на мокром месте, слезились.
– Сережа ты живой?
А это громко так, прямо на ухо выпалили. Ирка что ли? Так голос не ее, да и чего бы девчонка так обо мне беспокоилась. Она вроде “женатая” и на «ты» мы не переходили.
Живой я… что за кипиш на ровном месте устроили. Не скажу, что такое первый раз случилось, но фанера у меня крепкая. Проверено. Вспомнилось, как однажды штангу ронял, правда не свысока и по молодости дело было, но и ничего. Поболело пару дней, да перестало. Хотя по первой ощущения такие испытывал, будто мне Саша Поветкин привет передал.
Ладно, сейчас разберемся что к чему. Открыл глаза и понял, что передо мной звездочки мелькают, в ушах звенит, как звонок на школьной перемене. Но в себя постепенно прихожу.
– В скорую звони, в скорую Витя! – истерично вопил, тот же женский голос, уже не над ухом, подальше.
– Не надо скорую, оклемаюсь…
Это я собственный голос услышал, и не узнал его. Вроде я сказал, а вроде голос совсем молодой, звонкий. У меня ведь, как ангиной жуткой переболел в 2002, хрипотца появилась. Может так после «штанги на грудь» поправило, что не своим голосом заговорил?
Наконец мерцание в глазах исчезло, картинка прояснилась. Вижу как передо мной склонились двое молодых ребят, едва за двадцать. И понимаю, что никого из них не знаю. Может, новенькие… в зале оно ведь как – желающих свои силы попробовать тьма тьмущая, а вот чтобы на постоянке работать – единицы. Отваливается народ, когда узнает, что для здорового и сильного тела надо пахать, как папа Карло без продыха.
– Вить, давай его в медпункт отведем, а? – предлагала кому-то девушка.
Я вот на нее посмотрел, пусть еще косыми глазами, и понял ровным счетом, что-то с ней не так. У нее такая внешность… как у Ленки моей однокурсницы, когда мы с ней в 93 году на первую свиданку пошли. До сих пор помнилось – круглая объемная челка, блестящая красная обезьянья куртка из вискозы, рваные джинсы. Парень тоже выглядел любопытно. На нем яркий спортивный костюм с контрастными полосами кислотных цветов. И эти усы… Молодой вроде, а усы уже щеткой торчали, как у моржа.